Легион. Стивен Лидс и множество его жизней

Я задержался на пороге, а Барб взяла торт с кухонного стола, бросила шоферскую фуражку на стойку и подошла к камину. Она наклонилась к креслу, и вскоре с него поднялась знакомая долговязая фигура.

Уилсон, казалось, был искренне рад меня видеть. Он кинулся навстречу:

– Сэр? Сэр, пожалуйста, входите! Вы помните Дорис и Стэнли? А маленького Бейли… ну, уже не такого маленького, но мы все равно так говорим. И…

– Прости, – сказал я и повернулся, чтобы уйти. – Я не должен был сюда приходить и прерывать твое время с семьей.

– Сэр! – Уилсон поймал мою руку. – Стивен! Но вы и есть семья.

– Я…

– За остальных не переживайте! – продолжил он, взмахом руки указывая туда, где, по его мнению, должны были находиться мои аспекты. – У нас полным-полно стульев. Просто скажите, сколько их. Прошу вас, вы были так добры ко мне все эти годы. Я с удовольствием приму вас у себя дома!

– Сегодня я один, – прошептал я и коснулся кармана пиджака, куда положил фото. – Только я, и все.

– И все? – переспросил Уилсон. – Сэр, что произошло?

– Мы можем поговорить об этом в другой раз? Я думаю… я думаю, я просто хочу кусочек торта.

Уилсон улыбнулся, и вскоре мы уже сидели у огня с его братьями, сестрами, племянницами и племянником. Слушая, как он рассказывает свою версию случая с телепортирующейся кошкой, который, по общему признанию, был одним из лучших дел. Я не съел много торта, но наслаждался теплом, смехом и… ну… реальностью всего этого.

«Все, что имеет значение в жизни, – это то, что нельзя измерить…»

Я обнаружил, что нечаянно солгал Уилсону, потому что был не один. Заглянув на кухню, я застукал там Дженни, мой самый новый и последний аспект. Она, снова достав блокнот, что-то лихорадочно писала.

Эпилог

В тот вечер я не вернулся в особняк.

Не мог себя заставить пойти туда и столкнуться с пустотой. С нею… или чем-то еще хуже. С безумием, с тенями, которые оживают, чтобы мучить меня. Мне нужно было еще несколько часов, чтобы прийти в себя.

К счастью, у семьи Уилсона была комната для гостей, которую мне предоставили на ночь. Когда рассказы закончились, я удалился туда и включил настольный компьютер. Провел небольшое исследование, просматривая страницы Википедии по основным темам, которые когда-то знал. Хотел проверить, осталось ли что-нибудь в моем мозгу.

Оказалось, что дыры распределились хаотично. Бо́льшая часть знаний как будто исчезла, но стоило заметить в Интернете что-нибудь, как я не успевал опомниться и печатал новые слова в поисковой строке. Откинувшись назад, чтобы изучить напечатанное, я не мог отыскать информацию в своем мозгу – но раз мне удалось ее запечатлеть, значит она где-то там хранилась.

Так было со мной, когда я был моложе, до Сандры и до аспектов. Мой мозг хранил все эти знания, но не знал, как их использовать.

Я обмяк на сиденье, подавленный и измученный, разочарованный и сердитый.

– Она права? – спросил я у маленькой пустой спальни. – Я обещал найти решение, но какая у меня надежда? Сандра знает об этом гораздо больше меня, и ей ничего не удалось отыскать.

Никаких ответов.

Я достал фотографию из кармана и положил ее на клавиатуру компьютера.

– Это действительно все? Я потерял их навсегда? Айви, Джей Си, Тобиас? Они пропали, потому что мой мозг просто не в силах их оживить?

– Не пропали, – сказала Дженни.

Я развернулся в кресле и увидел, что она стоит в тени у двери. Журналистка показала мне свой блокнот:

– Они у меня здесь.

– Как ты до сих пор жива?

– Ты велел мне уйти. Ты сказал мне уйти, нарушить правила. Так я и сделала. Ты спас меня.

– Ты не настоящий аспект. Я тебя не призывал.

– Конечно ты это сделал. Вопрос в том – почему. – Она шагнула ко мне, протягивая блокнот. – Чего ты от меня хотел? Какой у меня опыт, Стивен Лидс?

Я отвернулся от блокнота:

– В конце концов я просто повторю цикл. Или это, или безумие.

– Ложная дихотомия, – прошептала она.

Можно притворяться, что есть только два варианта, когда может существовать и третий. Или больше. Я посмотрел в блокнот, заполненный каракулями. Вверху страницы было написано: «Тобиас».

Она делала заметки не обо мне, а об аспектах.

Третий выход… Возможность ограничить аспекты определенными рамками, но позволить им жить дальше? Возможность примириться с голосами, дать им дело, чтобы они не кричали на меня, пытаясь привлечь к себе внимание?

– Я эксперт, – тихо сказала Дженни, – по аспектам. По тебе. Воплощение совокупного опыта десяти лет жизни с ними и с этим невероятным, безумным мозгом. – Она снова протянула мне блокнот. – Пусть они снова живут.

Я нерешительно взял.

– Это будет не то же самое.

– Сделай так, чтобы было то же самое.

– Это будет нереально.

– Сделай это реальностью.

Она исчезла. Оставив в моей руке блокнот, заполненный заметками. Истории, жизни. Я не испытывал ощущения потери. Информация все еще была у меня в голове. Ее знание. Мое знание.

Я посмотрел на светящийся монитор компьютера. «Это не сработает, – подумал я. – Это не сработает».

«Или сработает?»

Блокнот лежал под рукой, но надобности в нем не было. Мне просто нужно было знать, что он там. Поэтому я начал печатать.