Легион: Возмездие. Освобождение. Земля предков

– У вас есть флот? – напрямик спросил Федор и, увидев непонимание в глазах учителя, пояснил, указав на табличку: – Ну, вот такие корабли, большие лодки, как у нас или у… них. Много.

Итао молчал некоторое время, размышляя. Но, все же ответил, хоть и уклончиво.

– Сапотеки – облачный народ, наша страна – горы.

«Тоже ответ, – кивнул Федор, – хотя и не однозначный. Долина-то до океана тянется, кажется. Даже если они и не мореплаватели, как спартанцы, и флота у них, допустим, нет, то с кораблями этот ученый сапотек явно знаком».

– А откуда они приплыли? – продолжал гнуть свою линию Чайка, увидев, что Итао был настолько поражен новостями, что мог и рассказать нечто интересное, пока не очнулся. – Ну те, кто появился здесь до нас.

Сапотек долго не отвечал. Молчал и сопел, думая о чем-то своем.

– Мы не знаем, – наконец разоткровенничался Итао, – их видели только мои далекие предки. А я видел лишь рисунки их лодок. Рассказывают, что люди из-за бесконечного моря были смуглыми и на их лицах отчего-то росли волосы[41]. Как… у вас.

«Значит, кораблей было несколько, – чуть не вскрикнул Федор, – да и прибыли они сюда, скорее, со стороны Тихого, или как он тут называется, океана. Похоже, из того региона, где позже будет Япония или Китай, если будет, конечно. А мы добирались до этих берегов совсем из других земель. Да тут просто проходной двор какой-то, а не затерянный мир».

Чайка хотел задать еще один вопрос, но не успел. Итао вдруг тряхнул своей шевелюрой, собравшись с мыслями. И разговор потек в другом направлении. – А откуда твой народ приплыл на большой лодке? – спросил сапотек, глядя прямо в глаза своему собеседнику, – Ведь вас захватили в землях ольмеков[42].

– Да, – кивнул Федор, нехотя вспоминая этот эпизод своей жизни, и начал трудный рассказ, который должен был показать карфагенян в лучшем свете, – так оно и было. Мы приплыли на своих… своем корабле к берегам ольмеков, чтобы…

Он помолчал, подбирая слова и образы, понятные сапотекам.

– Чтобы торговать. Обменяться товарами и оружием. А они захватили нас и захотели принести в жертву своим богам вместе с двумя вашими солдатами.

Немного упростив ситуацию, о неудачном нападении карфагенской армии на город Чайка умолчал, как и о том, что его друг Ларин просто ограбил священное место ольмеков, позаимствовав оттуда золотого идола. При виде золота у многих пропадал рассудок и просыпались совсем другие, потаенные чувства. Это он уже давно заметил и не особо удивлялся таким проявлениям человеческой души.

– Но случилось землетрясение и нам удалось бежать, – продолжал Чайка, – а заодно спасти их. Так мы оказались в горах, где повстречались с вашей армией.

Федор нервно облизал губы, припомнив детали этой встречи.

– Когда мы столкнулись с вашими солдатами, нас было уже мало, и они вдруг напали на нас. Военачальник сапотеков взял нас в плен, хотя мы не хотели с ним воевать.

– Тарки-Чулу храбрый воин, – согласился Итао, едва заметно улыбнувшись кончиками губ, – и любимец богов. Он никогда не признает поражения.

«Да, – подумал Федор, отводя глаза, – это я заметил. Неблагодарный».

– До сих пор он был нашим самым сильным воином и недавно стал военачальником. Жрецы Питао-Шоо приблизили его к богам. Но я слышал, что ты его победил в честном бою, – медленно проговорил Итао, – хотя и не очень в это верю.

Чайка промолчал, решив, что в этой ситуации слова ни к чему. Его собеседник уже сделал правильные выводы.

– Но на тебе есть и другое проклятие, – напомнил ученый сапотек, – смерть священного животного. Ты лишил жизни одно из воплощений Питао-Шоо. Своего спасителя.

Федор вздрогнул. «Да, грехов у меня немало, по местным законам на высшую меру давно насобирал. Чего теперь отпираться, все равно не забудут. Но при чем тут спаситель? Этот спаситель меня съесть хотел, на куски порвать».

– Но как хранитель священных знаний богов и третий жрец Питао-Шоо, – на удивление спокойным голосом заявил Итао, – воплощением которого на земле является ягуар, я говорю тебе, что вы с ним связаны.

Чайка напрягся, но, услышав столь неожиданный вывод, поднял голову, позабыв даже повиниться.

– Из плена ольмеков вас спас именно Питао-Шоо, – заявил ему собеседник, вдруг оказавшийся третьем жрецом ягуара.

Лишившись дара речи от такого предположения, Федор молча ждал дальнейших объяснений жреца.

– Питао-Шоо разгневался и наказал ольмеков, – с праведным гневом в голосе заявил сапотек, даже вскочив со своей скамьи, – именно поэтому он разрушил их грязный город.

Чуть успокоившись, он вновь сел и вперил гневный взгляд в Чайку.

– Но для похода наших воинов, направлявшихся на войну, это был дурной знак, – пояснил он дальнейшие события, – бог сказал нам, что сам уничтожит жадных ольмеков. А нам велел возвращаться домой и ждать нового знака.