Легионер

В общем, не прошло и пяти минут, как маленькая, состоящая всего из двух машин, колонна двинулась в сторону участка Конрада Дитца.

Лану усадили на заднее сиденье вместе с Беттиной Стефанидес. Бронислав, доверивший свою машину Рону, ехал впереди, рядом с Конрадом, и время от времени поглаживал лежащий на коленях агрегат. На Бурше, родине Дитца, такую конструкцию именовали "обрезом", но этого ствола, по всему видно, напильник не касался никогда. Слишком крупное для пистолета и откровенно короткое для ружья, сооружение сие идеально годилось для ближнего боя. А уж калибр-то, калибр!

Сержанту вдруг вспомнился неугомонный Гер Нисневич, по поводу и без повода любивший повторять: "Пять стволов — не пачка папирос, они таки стреляют!". Конрад все собирался спросить, где парень подцепил эту фразочку, да как-то к слову не приходилось. А потом Гер погиб. Погиб на Богом проклятом Дарлинге, прикрывая отход изрядно поредевшего взвода, которым после гибели лейтенанта Грымова командовал Зверюга Дитц… так и не спросил.

Сейчас стволов, считая Берту, было шесть. И Конрад не поручился бы за то, что у сидящей в машине женщины не припрятано под плотной безрукавкой что-нибудь этакое. Серьезная дама, что и говорить.

— Давайте условимся, джи Дитц. Если там действительно полиция — говорить буду я. Да и с Кристофом…

— Много на себя берешь, Слав, — фыркнула сзади фрау Беттина.

— Как скажешь, дорогая, — флегматично отозвался Стефанидес. — Уж на твой-то язычок можно положиться всегда!

— Вот именно!

Конрад усмехнулся, но промолчал. Полигамия мринов была широко известна, но как распределяются роли в нормальной алайской семье, сержант не знал. Да и не стремился. Достаточно было того, что Лана успокоилась, слушая то, что шептала ей на ушко жена Стефанидеса. Хорошо, что у девочки есть возможность пообщаться с доброжелательно настроенной женщиной. Сам Дитц, что естественно, в некоторых вопросах был сущим профаном, и сейчас ощущал некоторое беспокойство.

Черт, как много он забыл спросить у врача! Ну да ладно, авось обойдется пока, а если что, до аптеки не так уж и… додумать он не успел. Вильнув в последний раз, дорога обогнула холм, и стало предельно очевидно, что у Зверюги Дитца сегодня очень, просто очень много гостей. И если тех, кто сейчас ехал вместе с ним, он пригласил, пусть и довольно условно, то торчащих возле открытой (открытой!!!) двери… хм… клоунов сержант уж точно не приглашал.

Управляемая Роном машина Стефанидеса, до сих пор шедшая сзади, приняла вправо, ускорилась, и у подножия холма оба внедорожника остановились рядом. Подниматься не имело никакого смысла: небольшая площадка перед домом оказалась полностью занята.

С тактической точки зрения действия помощника шерифа и окруженного прихвостнями Кронберга были, в целом, правильными. Вернувшийся хозяин должен был увидеть численное превосходство противника, занявшего господствующую высоту, и, очевидно, испугаться. Или, как минимум, почувствовать себя неуверенно.

Увы, много о себе возомнившие незваные гости не учли двух факторов. Во-первых, пугаться Зверюга Дитц разучился довольно давно. И уж точно задолго до того, как этот придурок Кронберг появился на свет. Во-вторых же, с численным превосходством вышла нелепая промашка. Дверцы машин открылись, захлопнулись, и глазам незадачливых захватчиков предстали шестеро вооруженных мужчин, из которых вулгом являлся только один.

Впрочем, следовало отдать должное молодому мрину в отглаженной полицейской форме: убедившись, что вновь прибывшие не собираются подниматься, он поправил ремень и решительно зашагал вниз.

— Приветствую вас, помощник Мадер! — громко и чуточку насмешливо заговорил на интерлингве Бронислав Стефанидес, выступая вперед. — Не ожидал вас здесь встретить! Вы приехали, чтобы поздравить джи Дитца?

Обостренным слухом мринов Конрад совершенно определенно не обладал, но готов был поклясться, что полицейский, прежде чем ответить, скрипнул зубами.

— Я приехал, чтобы в присутствии потерпевшего предъявить джи Дитцу обвинение в вооруженном ограблении. Дома его не оказалось, но было очевидно, что уехал он ненадолго, и мы решили подождать.

— Взломав мою дверь? — хладнокровие непросто давалось Конраду, но он очень старался.

— Мы должны были убедиться в том, что захваченное вами имущество…

Видеть себя сержант не мог, но помощник шерифа напружинился, как перед прыжком, и красноречиво положил руку на расстегнутую кобуру.

— Не стоит, сосед!

Острые кончики ногтей Стефанидеса впились в плечо сержанта, прокалывая ткань рубашки. Короткий удар боли рассеял красный туман ярости перед глазами, и вовремя вернул утраченную было выдержку. Между тем Бронислав продолжал, не меняя любезной интонации: