Легионер-2

 Контрваляция – сооружения, возводимые для защиты осаждающих от возможных нападений

осажденных и их союзников.

 «Черепаха» - передвижной навес для осадных работ. С ее помощью можно было вплотную

приблизиться к стене. Ее использовали при выравнивании местности, засыпании рвов, подкопах стен и

пробивании брешей. В последнем случае, «черепаха» снабжалась тараном.

- 11 -

Несколько раз и наша центурия отправлялась к стенам. Но нам везло, в нашу смену мятежники вели себя потише. Десяток раненых и один убитый – не такие уж серьезные потери для такого дела. Из моей палатки не пострадал никто. Только Крыса как всегда отличился – уронил себе на ногу здоровенный камень. Камень выскользнул из влажных от пота ладоней и размозжил несколько пальцев на ноге. Я не знал, смеяться мне или злиться. Быку я, конечно, доложил о происшествии, но упросил не судить Крысу за нарочное нанесение себе увечья. В общем-то, с каждым могло случиться. Хотя с этим парнем такое случалось подозрительно часто.

Наконец, после того, как мы перетаскали десятки тысяч корзин земли, перекопали чуть ли не всю долину, вырубили все близлежащие рощи и уничтожили все съестное на несколько миль вокруг, настал день штурма. Осада и так слишком затянулась. Оказалось не так-то просто пробить брешь в стене. За ночь защитники успевали кое-как залатать поврежденный тараном участок. И каждое утро нам приходилось начинать все сначала, теряя под градом стрел и камней людей.

Правда, к этому времени дела осажденных были довольно плохи. По словам многочисленных перебежчиков, добрая половина города настаивала на сдаче. Из-за разногласий, на улицах то и дело вспыхивали ожесточенные схватки между желающими сражаться до конца и сторонниками капитуляции. Голодный, ослабленный гарнизон, растерянные жители, болезни и нехватка воды, сводившие в могилу по сотне человек в день – мы были уверены в том, что недорого заплатим за победу. Гадатели предвещали благополучный исход боя, а озверевшие от изнурительных земляных работ солдаты так и рвались в драку.

Ничто так не раздражает нас, как сопротивление заведомо обреченного противника. Глядя на лица ребят, я понимал, что город ожидает бойня.

Накануне штурма меня вызвал в свою палатку Бык.

- Завтра на рассвете начинаем, - сказал он. – Люди готовы?

- Да, Квинт.

- Надо сравнять с землей этот поганый городишко.

- Да, центурион.

- А чего рожа такая недовольная? Не нравится наша работа? – Бык исподлобья посмотрел на меня.

- Никак нет, центурион, нравится… Только вот женщин да детей убивать как-то…

- Помолчи, декан. Сначала ума наберись, а уж потом рассуждай. Ты этих баб видел? Да любая из них за радость сочтет тебе глотку перерезать или в спину вилы воткнуть. А варварские щенки еще в колыбели римлян ненавидят. Они враги, а врагов надо убивать. Тебе за это деньги платят.

- Врагов – да. Но не детей.

Вместо ответа Бык приспустил с плеча тунику и повернулся ко мне спиной. Чуть ниже шеи белел

длинный рваный шрам, от позвоночника он косо спускался к левому боку и исчезал под одеждой.

- Видишь?

- Вижу.

- Это единственный шрам на спине, - проговорил Бык, поправляя тунику. – Я никому его не показываю. Для тебя сделал исключение. Знаешь, почему?

- Нет, центурион.

- Потому что ты туп, как самый настоящий мул. Я начинал свою службу здесь же, в Паннонии. В консульство Африкана Фабия и Юлла Антония, когда мы впервые пришли на эти земли с оружием в руках. Эту отметину, - Бык ткнул большим пальцем себе за спину, - я получил не в сражении. Мы тогда вошли в какую-то деревеньку. У нас был строгий приказ – не трогать мирных жителей… И мы действительно вели

- 12 -

себя мирно. Я даже угостил одного мальчишку лепешкой… Ему было лет семь. Он выглядел так, будто не ел несколько дней и с жадностью набросился на черствую солдатскую лепешку. Я был тогда чуть постарше тебя. И так же наивен. Поумилявшись этому маленькому голодному сиротке, я собрался идти и повернулся к нему спиной. Сам догадаешься, что он сделал?.. Этот малолетний ублюдок выхватил непонятно откуда меч и попытался снести мне башку. В благодарность за то, что я не дал ему помереть с голоду. Вот так-то… А ты говоришь, дети. Впрочем, я не за этим тебя позвал. Я перехожу в центурионы второй когорты. Еду в Германию, в семнадцатый легион. Ты отправишься со мной. Мне там понадобятся смышленые парни.

- А как же мой десяток?

- Выберут себе нового декана.

- Но я…

- Да что с тобой, декан?! – взревел Бык, который никогда не отличался терпением. – Тут тебе не кабак, чтобы языком чесать. Не понятен приказ? Так я мигом разъясню! Возьмем этот городишко, передохнем несколько дней, и собираемся в дорогу, понял меня?

- Так точно, центурион!

- То-то же… И смотри, не вляпайся завтра в какое-нибудь дерьмо. Ты мне нужен целым. Все, свободен. Готовь людей.