Легионер

Девушка дотянулась до лежащей на табуретке медицинской робы и кое-как напялила её под одеялом. Никакой застенчивостью она сроду не страдала, тем более что у мринов из сельских областей не существовало табу на наготу. Но жизнь под одной крышей с вулгом научила её деликатности. Дразнить Тора, который мог проснуться в любой момент, было как минимум свинством. Да и чем дразнить-то? Начавшими отслаиваться струпьями?

Одевшись, она откинула одеяло и обнаружила, что, судя по замятостям на жёсткой одноразовой простыне, не пошевелилась во сне ни разу. «Укатали Сивку крутые сявки!», сочувственно пробормотал в голове голос Лазарева.

Не слишком прислушиваясь к пра-пра-… и так далее дедушке, Лана нащупала босыми ногами обнаружившиеся возле койки ботинки и вышла в коридор. Возле стоящего у стены хромоногого стола обнаружились двое: Ким и ещё один мужчина с нашивками медика на форме Дивизиона. Улыбки их были одинаково удовлетворёнными. Незнакомец ограничился приветливым кивком, а Ким негромко произнес:

– Выспалась? Молодец. Душевая там. Повязки можешь смело мочить, я потом посмотрю.

Когда Лана, утолившая самые насущные потребности организма, вышла из душевой, оказалось, что состав публики изменился. Незнакомый врач исчез, а на его месте сидел, закинув ногу на ногу, ухмыляющийся Дерринджер. Перед ним на столе лежали аккуратно свернутая форма и большой пакет, упоительно благоухающий мятой.

Толком порадоваться вернувшемуся в полной мере обонянию она не успела: должно быть, Дерринджер устал молчать и тут же повел атаку:

– Привет! Мяты хочешь? Я тут нашим шепнул, мол, мрина у землегрызов без мяты загибается, так народ скинулся, а то непорядок! Держи, это всё тебе.

Лана открыла пакет и еле удержалась от того, чтобы уважительно присвистнуть: сколько сейчас на базе «Роузхилл» мринов, она не знала, но в любом случае походило на то, что скинулись все. Кто-то, вероятно, дважды. Помимо стандартных брикетов – целых и начатых – с символикой Легиона здесь было некоторое количество экзотики. Мята с лимоном, мята с пряностями, мята со стимуляторами и легкими релаксантами…

– Ну, что же ты? – кажется, парня обидела её нерешительность.

– Да видишь ли, Ходок, – отозвалась Лана, машинально называя Дерринджера услышанным накануне прозвищем, от чего он прямо-таки расцвёл, – я хочу мяты. Очень хочу. Со страшной силой. Но ещё больше я хочу есть. Жрать, если точнее.

– Всё понял? – хмыкнул Ким, поднимаясь на ноги и выразительным жестом разминая пальцы. – Марш за завтраком. А я пока с повязками разберусь. Давай-давай, вали, подсматривать всё равно не дам, тут тебе не цирк.

С этими словами Ким прихватил Лану за плечо (ткань была отчетливо влажной, то-то Ходок так пялился) и решительно направил к дверям. Войдя вслед за девушкой в палату, он раздвинул легкую ширму, лишив таким образом проснувшегося – Лана это слышала – Тора пикантного зрелища. Донесшийся с койки Кристенсена преувеличенный вздох был проигнорирован.

Состояние здоровья пациентки медика устроило если и не окончательно, то где-то рядом. Несколько явно одобрительных ругательств подтвердили её собственные ощущения: всё приходило в норму, причем быстро. Последний раз хмыкнув, врач вышел в коридор, порекомендовав Лане одеваться побыстрее – насколько он знает Дерринджера, завтрак будет с минуты на минуту.

Принесенная Ходоком форма оказалась десантной, правда, без знаков различия и нашивок. Лана предположила, что принадлежать этот комплект мог капралу, отзывавшейся на кличку «Фифа» – из всех, кого девушка успела увидеть, только эта женщина походила на неё сложением. А там – кто их знает, «Грифонов», кого они раздели…

Завтрак был обильным и непривычным: должно быть, связываться с кухней базы десантники не стали, пользовались своими припасами. Можно понять, в общем-то. Кормили на «Роузхилле»… так себе.

Так или иначе, поев, Лана ощутила, что её тело готово если не к стандартной утренней пробежке, то к прогулке уж наверняка. Вовремя: в коридоре её ждала лейтенант Дюпре.

Окинув девушку придирчивым взглядом, она скупо кивнула в ответ на формальное приветствие:

– Пойдем, пошепчемся! – и, не оглядываясь, вышла из лазарета.

Возле лазарета околачивались Волк и Ходок. Метрах в пятнадцати с самым индифферентным видом курил Скунс: казалось, его не интересует ничего, кроме огонька на кончике тонкой сигары. Во всяком случае, именно огонек рассматривал сейчас сержант. Даже головы не повернул, негодяй.

Фифа, любезничающая с Фартом из третьего взвода, покосилась на вышедшую Дитц, оттопырила большой палец и вернулась к прерванному занятию. В дверях, занимая собой весь проем, встал, скрестив руки на груди, Ким.

Они все были здесь, весь взвод целиком. И полроты околачивалось в ближайших окрестностях. Вон, даже Рурк отметился: стоит, треплется с парой привезенных Стариком штурмовиков и делает вид, что оказался тут совершенно случайно. Просто мимо шел, ага.