Легионер. Книга 3

Не помню, как я добрался до деревни. Все было словно во сне. Испуганно удирающий наемник, который поджидал меня на тропинке, ведущей к болотам. Мне, кажется, даже не понадобилось обнажать меч. Я просто вышел на тропинку и направился к нему. Головорез не говоря ни слова развернулся и заковылял в лес. Вроде бы все так и было. Не помню… Одно знаю точно — коня я загнал насмерть. Вот и все. Остальное — просто черно-красное пятно…

Я не стал таиться, как в прошлый раз, не стал дожидаться темноты. Спокойно пересек пустынное поле, подошел к воротам и громко постучал. Приоткрывший их германец даже не успел пожалеть о своем опрометчивом поступке. Не повезло и его товарищу, который кинулся на меня с копьем наперевес. В царстве мертвых им будет, о чем поболтать друг с другом. Например, о призраке, явившемся в сумерках, держа по мечу в каждой руке и сплошь покрытому кровью, будто он вышел из кровавой купели.

Я шел к вершине холма. Никуда не торопясь и ни от кого не прячась. Мне было все равно, убьют меня или нет. Главное, что убивать хотелось мне. Без всякой жалости, без всяких сомнений. В меня вселился сам Марс, кровавый жестокий бог войны, находящий удовольствие только в убийстве. И я был рад ему.

Я шел почти не задерживаясь, когда на меня вдруг набрасывались перепуганные варвары. Сегодня они были бессильны против моих мечей, разивших врагов так же быстро и бесповоротно, как молнии Юпитера. С каждым ударом падал один варвар. С каждым шагом в деревне появлялась новая вдова.

Они были хорошими, смелыми воинами. Но в эту ночь во всем мире не нашлось бы человека, способного остановить или хотя бы задержать меня. И чем ближе я подходил к дому старого жреца, тем меньше вставало на моем пути врагов.

Друида я прикончил сразу. Не стал слушать его лепет. Пусть расскажет Орку, что всего лишь выполнял приказ. Когда его голова со стуком упала на пол, я испытал лишь сожаление, что он так легко отделался.

Вождю племени пришлось отсечь руку и прижечь рану огнем. Он был очень несговорчив. Даже когда его телохранители превратились за несколько секунд в груду окровавленного мяса, он продолжал драться за свою свободу. Зря. Боги варваров сегодня предпочли не вмешиваться в то, что творилось в этой деревне.

Когда я покинул ее, таща за собой на веревке полудохлого вождя, за моей спиной стоял женский плач да гудение пламени, пожиравшего деревянные дома. И тревожный набат возвещал появление кроваво-красной луны.

Глава 8

Солнце клонится к горизонту, касаясь багряным боком частокола копейных наверший, ушедшего далеко вперед авангарда. Скорее всего, это последний закат, который я увижу. И не только я. Многие завтра будут мертвы.

Завтра мы станем героями и высечем свои имена на арке ворот, ведущих в вечность. Завтра мы станем пищей для стервятников, которые уже кружат над нашей колонной. Завтра мы станем легендой. Чьим-то воспоминанием, чьей-то болью и чьим-то проклятием. Завтра…

Но сейчас мы просто солдаты. Смертельно уставшие солдаты, с головы до ног покрытые серой пылью. Братья по оружию, тяжело и размеренно шагающие по извилистой дороге на запад, навстречу своей последней битве.

Умирать — наша работа. И мы привыкли делать ее честно и спокойно, не задавая лишних вопросов и не ожидая снисхождения. На лицах тех, кто идет со мной плечом к плечу, нет ни отчаяния, ни страха, ни обреченности. На них только пыль…

Завтра я поставлю точку в этой истории. Даже если весь легион ляжет среди покрытых сочной весенней травой холмов и мне придется в одиночку идти на горы мечей, завтра я сделаю то, что долгие годы было моей единственной целью.

Вару удалось ускользнуть из лагеря. Не знаю, как. Когда я вернулся, его уже не было. Так же как и прежнего легата. Новому командующему легионом хватило моего слова и пленного вождя, чтобы снять с меня все обвинения. Мало того. Я получил наградной браслет и стал старшим центурионом пятой Германской когорты Второго Августова легиона. Достойная награда. Но я бы согласился снова стать простым легионером, в обмен на одну короткую встречу с всадником по имени Оппий Вар.

Но судьба снова играет со мной. Играет, будто хочет довести до самого края. Хотя, кажется, тогда в деревне, я уже перешел черту. Но у Фортуны, видно, другое мнение на этот счет.

Утешает одно — Вар будет искать встречи со мной на поле боя. Он знает, что камень у меня. Не может не знать… Мы связаны с ним одной нитью. Наши пути переплелись так плотно, что один уже не может существовать без другого. Мы одно целое. У нас одна судьба на двоих.

Но долго это продолжаться не может.

Солнце клонится к горизонту, касаясь багряным боком частокола копейных наверший, ушедшего далеко вперед авангарда. Скорее всего, это последний закат, который я увижу. И не только я. Многие завтра будут мертвы.

* * *

Я стою на правом фланге передней центурии и наблюдаю за тем, как остатки нашей кавалерии пытаются выйти из боя и нырнуть за линию пехоты. Но германцы наседают плотно.

Переминающийся рядом с ноги на ногу Кочерга говорит: