Легионер. Книга вторая

Шел четвертый день погрузки арестантов на «Нижний Новгород». Этот крайне неспешный, по мнению капитана Кази, темп вызывал раздражение и у князя Шаховского, который в первые дни пытался успокоить Сергея Ильича. Но ускорить процесс он и сам не мог: ответственность за погрузку, согласно министерской разнарядке, несла тюремная администрация Одессы.

Князь Шаховской в свою каюту на «Нижнем» перебираться не спешил, благоразумно предпочитая проводить большую часть времени на берегу, в гостинице, и лишь время от времени заскакивал на пароход, чтобы без особой надежды поинтересоваться: как идут дела?

– Поймите, Сергей Ильич, – в который уж раз принимался он объяснять капитану. – Это на Сахалине я, как говорится, царь и бог! Брови нахмурил только – и народишко уж бегает как посолёный! А здесь, в Одессе, распорядительными правами обладает господин Закрайский! Да еще молодые эскулапы, привлеченные тюремным ведомством от земской больницы… Руки бы им поотрывал, ей-богу! За порядок же на дебаркадере отвечает штабс-капитан Особой конвойной службы Теньков – а это и вовсе по линии Жандармского управления. Сами видите – экая каша получается, Сергей Ильич!

– Не знаю, не знаю, батенька! – раздраженно шагал из угла в угол кают-компании капитан. – Простите, князь, но мне все же кажется, что, будь вы здесь неотлучно, погрузка шла бы куда быстрее. Иногда я чувствую себя словно в некоем казенном присутствии, где мздоимцы-чиновники просто выжимают из просителей подношения! Но там бы я, Бог уж с ними, дал бы – а здесь кому?! И предлагать, извините, страшно!

Капитан остановился у большого иллюминатора и несколько минут смотрел в него. Потом обернулся к присутствующим:

– Кстати о мундирах! Господа, полюбуйтесь на тех двух субъектов в статском и в котелках. Они здесь по причалу все время шныряют. Кто они? По какому ведомству? У них, меж тем, чрезвычайно многозначительный вид…

Князь с болезненным видом допил рюмку рома, выбрался из кресла и подошел к капитану. Старший помощник капитана Стронский, помедлив, присоединился к ним. Однако ни он, ни князь Шаховской, ни пароходный доктор Александр Симеонович Иванов, заскочивший в кают-компанию за какой-то надобностью, ведомственную принадлежность субъектов так и не определили.

Всерьез заинтересовавшись этой парочкой, капитан кликнул вахтенного мичмана Владимира Пуаре, слегка обалдевшего за последние дни от всего происходящего на пароходе. Но и мичман не внес ясности в личности «негодяев». Однако, поразмыслив, высказал здравое предположение о том, что они, видимо, хорошо известны чинам местного тюремного ведомства. И уж конечно, жандармскому начальству, без дозволения которого за оцепленную часть причала, где стояли и сидели в ожидании своей очереди каторжные, никого посторонних не пускали.

– Господин мичман! Владимир – э… Архипович, если не ошибаюсь? Не ошибся? Чудесно! Владимир Архипович, батенька мой, сходите-ка в разведку, – капитан взял Пуаре за пуговицу на кителе. – Узнайте поаккуратнее – кто они? Чем черт не шутит: сдается мне, что от них может кое-что зависеть. Разузнайте, батенька! И если что – тащите их сюда, голубчик! Уж очень физиономии у них значительные – как, по-вашему, князь?

Шаховской от неожиданности поперхнулся очередной рюмкой рома и согласился с капитаном.

* * *

«Субъекты» в статском оказались представителями еще одного ведомства – чинами Сыскной полиции, чьи предписания внушительно, но туманно говорили об обеспечении «порядка и взаимодействия во время погрузки арестантов на судно». Пуаре передал сыскным чинам любезное приглашение капитан-лейтенанта проследовать в кают-компанию, на чашку чая.

Чины будто бы ждали этого приглашения. Они дружно затопали по трапу, были введены в кают-компанию и представлены присутствующим.

– Господа, вот вы у нас – «порядок и взаимодействие», – ознакомившись с их бумагами, сходу принялся рассуждать капитан. – Может, хоть вы нас вразумите – что, собственно, происходит? Мне, батеньки мои, трудно судить, но, ей-богу, можно ведь, наверное, как-то ускорить приемку-погрузку? Посоветуйте, господа! Четвертый день ведь канитель сия – и конца ей не видать! Господи, да что же это я! – спохватился Кази, перехватив словно бы нечаянный взгляд гостей на накрытый стол. – Не угодно ли закусить? Да и освежиться, а? Денек-то сегодня, кажется, прохладный. И мы уж с вами! Ваше сиятельство, господа – прошу!

Особо чиниться пришлые господа не стали. После третьей чарки, уничтожив на столе изрядную часть рыбных деликатесов и холодной дичи, гости разговорились. Порядку могло быть больше, признались они. Отчего медленно дело движется? А по двум причинам, господа флотские! Обыскивают арестантов с должным тщанием – но медленно. И доктора земские, призванные для выявления больных и немощных, очень уж неопытны для каторжанских хитростей и «мастырок».