Легионер. Пять лет во Французском Иностранном легионе

Мысленно отсчитывая минуты, я смотрел в иллюминатор и видел землю в тысяче футов под собой. Набрав высоту, самолет стал кружить. Сердце у меня стучало, как двухтактный двигатель, а челюсти, наверное, побили рекорд в скорости жевания резинки.

Неожиданно в переборке зажглась красная лампочка, и Лежен, взмахнув рукой, крикнул: «Debout! Accrochez!». [29] Мы поднялись и прицепили парашюты к проволоке, протянутой под потолком. Монитёрыбыстро прошли мимо двух наших колонн, проверяя, правильно ли застегнуты замки. Мы напоминали рыбу, развешанную на проволоке для сушки; мне казалось, что ноги у меня отнялись.

«Bon voyage!»[30]— напутствовал меня Лежен, проверяя мое снаряжение. Я ответил ему слабой улыбкой. Внезапно с устрашающей пронзительностью взвыла сирена, заглушив даже рев двигателей. Внутри у меня все куда-то ухнуло. Вместо красной лампочки зажглась зеленая, и первый парашютист подошел к раскрытому люку, готовясь прыгать. Монитёрскомандовал: «Пошел!» — хлопнул парня по спине, и тот исчез. Наша колонна сместилась вперед, в дверях стоял уже следующий. Дыхание у меня сперло, во рту было сухо, как в солончаке посреди Сахары. Вот уж не думал, что могу испытывать такой страх. Господи, что за трус! Но если уж перебздел, так перебздел, ничего не поделаешь.

Мы неумолимо продвигались все ближе к дверям, передо мной оставался один только Мараскал. Лежен крикнул ему: «Пошел!» — однако легионер явно не хотел никуда идти. Лежен опять дал команду и сильно хлопнул Мараскала по спине, но тот будто прирос к полу. Тогда сержант заорал так, что на миг заглушил двигатели, и пнул упрямца ногой в зад, выпихнув его наружу. И вот уже я стоял в дверях, выдвинув вперед одну ногу, вцепившись обеими руками в края дверного проема и глядя с небес на далекую землю внизу.

Я лихорадочно пытался вспомнить, что написано в инструкции о прыжках с самолета. Сбоку от дверей примостился начальник отделения личного состава, который наблюдал за тем, как мы прыгаем, и делал пометки в блокноте. Меня совершенно оглушил рев двигателей; время, казалось, остановилось. Наконец откуда-то издалека прозвучал голос Лежена, однако что именно он кричал, я не мог разобрать. Может быть, обнаружили какую-то ошибку и прыжки отменяются? Но тут кто-то хлопнул меня ладонью по спине.

И внезапно мне захотелось прыгнуть. Я со всей силы оттолкнулся ногами и вылетел из самолета с максимально возможной скоростью. И стал падать все ниже и ниже в бездонную пропасть. Я так сильно зажмурил глаза, что они чуть не вдавились в мозг. Но вот раздался резкий хлопок — раскрылся парашют. Я парил в воздухе в подвешенном состоянии. Это было потрясающе.

Полная тишина, полная неподвижность. Фантастическое, ни с чем не сравнимое ощущение. Будто ты в каком-то другом мире. Но позади я видел самолет, из которого вслед за мной выпрыгнули еще двое и повисли на своих парашютах. Парашюты раскрывались на вытяжных стропах и плыли в воздухе, покачиваясь, как две чайки на своих крыльях. На земле виднелись белые пятна — уже приземлившиеся парашютисты. А мы все еще болтались в воздухе, словно прицепленные к воздушному шару. Но вот земля стала стремительно приближаться. Настал момент, опасный для лодыжек. Ноги держать вместе, колени слегка согнуть, локти упереть в бока, руками обхватить плечевые ремни под подбородком, голову наклонить. В таком положении ждать столкновения. Я дождался и рухнул на поле, но чувствовал себя при этом отлично, лучше не бывает.

Говорят, что первый прыжок обычно самый хороший. Незабываемый, это точно. Он длится очень долго и дарит удивительные ощущения. Жду не дождусь завтрашнего второго прыжка.

Мы накинулись на булочки и пиво. Все наперебой делились своими впечатлениями. Оказалось, что мы в отличной форме. Мы были страшно довольны собой. Подошел начальник отделения личного состава и, схватив меня за ухо, вытащил вперед и объявил: «Voici mon champion de promotion. Il a fait saut sensationnel». [31]

Мне было неудобно, но вместе с тем, конечно, очень приятно. Он сказал, что за все время своей работы в Блиде ни разу не видел, чтобы кто-нибудь так прыгал в первый раз. Обычно все бесхитростно вываливаются из самолета, я же вылетел, как пробка из бутылки с шампанским. Начальник был в восторге, и я, в общем-то, тоже. Вот сколько адреналина выделяется при панике и вот какую прыгучесть он придает человеку!