Легионеры

– Достаточно, я все понял. – Марк прервал молчаливую процедуру, не дожидаясь согласных кивков. – Ровно через минуту вы продолжите работу в прежнем режиме. Если кто-то из вас додумается включить громкую связь с Тбилиси или шепнуть одно неосторожное слово, это будет последняя неразумная мысль в его жизни. Ровно через два часа сорок минут – в 12.30 по местному времени – на ваш аэродром сядет самолет, следующий рейсом из Москвы. При условиях плохой видимости я бы попросил вас завести борт прямо по курсу ангара техобслуживания. У кого возникнут вопросы, снимайте наушники, отключайте связь и спрашивайте. Любое передвижение по КДП запрещаю. Ближе к названному мною времени вы получите дополнительные распоряжения.

Еще один взгляд на часы, и Марковцев отдал команду:

– Все, за работу.

Часть намеченных действий Марк выполнил: он захватил аэродром, парализовав работу всех основных и вспомогательных служб.

Однако впереди была не менее сложная работа, требующая от его бойцов таких же точных и скоординированных действий. Только теперь диверсантам предстояло разбиться на отдельные группы и действовать командами по два-три человека. А в самом конце вновь слиться в одно звено.

А пока командир спустился на первый этаж, чтобы лично побеседовать и дать инструкции начальникам караула, таможенной службы и паспортного контроля, которых могли вызвать на связь. Гущиной придется совершить еще одну ходку в подвал и наладить телефонную связь на трех парах.

47

Грузинские спецслужбы первые, опередив товарищей по военному цеху, начали американизацию своих секретных подразделений – и технически, и в плане обмена информацией с британской разведкой МИ-5 и американскими разведывательными службами ФБР и ЦРУ. В частности, они приняли на вооружение полноприводные машины «Транзак» от английской фирмы «Транзак Интернешнл», оснащенные броневой защитой. Глядя на эту машину, верилось, что обмен информацией идет давно и удачно, ибо английский броневик здорово смахивал на автобус «Колхида». Задний отсек оснащен амбразурами со смотровыми отверстиями, люком с турелью для пулемета, решетками на окнах, прожекторами и связным оборудованием.

Пара «Транзаков» выехала в район аэродрома «Северный» в 10.30, чтобы через час быть на месте. Один броневик был до отказа забит спецназом госбезопасности Грузии – двенадцать бойцов, вооруженных модными нынче американскими карабинами «М16». В другом оставалось четыре места для прибывающей группы подрывников.

Оба водителя и командир подразделения, расположившийся на переднем сиденье головной машины, смотрели через зарешеченные окна. Команда в салонах хранила молчание. «Транзаки» ревели дизельными двигателями и неторопливо сокращали дистанцию.

* * *

Свободно передвигаясь по аэродрому, бойцы диверсионной группы изолировали персонал техобслуживания, поместив их вместе с томящимися в подвале таможенниками. На Эдика было больно смотреть, но в то же время его жалкий вид вызывал улыбку. Марковцев снял с него наручники и поманил за собой.

Прошли лишь какие-то дни, когда русского диверсанта и грузинского предпринимателя можно было увидеть вместе на этом летном поле. Но тогда на правах хозяина выступал Андриасов, а сейчас – его гость.

Резаный и Колпаков шли впереди с последними вещами, которые остались в ящиках: противотанковые гранатометы «РПГ-29» с тандемными выстрелами. Кроме тандемных, спецназовцы запаслись фугасными и осколочными выстрелами. С ними «РПГ» можно смело считать многофункциональным оружием ближнего боя.

Эдик, исподлобья поглядывая на бойцов, сказал еще более комичное, чем «Это налет?»:

– Это война?

Сергей не стал отрицать, и губы его не тронула улыбка.

– Да, Эдик, настоящая война. Мы воюем с 91-го года. Захватываем заложников целыми домами и военными городками. Плохая привычка, но все мы привыкаем. Сейчас сюда вылетела группа подрывников, и, чтобы еще где-нибудь не грохнуло, я пожертвую и своими бойцами, и твоими соотечественниками. Заметь, я сказал – где-нибудь.

Андриасов заметил. Но масштаба не оценил. И еще отметил: «Я сказал, я пожертвую». Только в одиночку не осуществить то, что проделала команда Сергея. Он выполняет приказы, и все его «я» – от лукавого.

У него нет крыльев, и физиономия отнюдь не ангельская, и вести речь об отряде ангелов-спасителей не приходится.

Да, не ангельская, но и не сатанинская. Однако есть в его взгляде что-то такое, что связывает все его слова воедино: чтобы где-нибудь не грохнуло, я пожертвую.

Странный человек, сложно понять его. А есть ли необходимость? Как понять, глядя на вооруженных гранатометами солдат?

– Куда мы идем? – спросил он.

– К тебе в кабинет. Скоротаем время.

– Я не хочу с тобой говорить.

– Посидим молча.

Кабинет овальной формы. Служащие аэропорта так и называли его «Овальный кабинет». В нем Андриасов чувствовал себя очень большим человеком в своем маленьком государстве. Марк рассказывал, а «суверен» думал: «Я-то тут при чем?» И впервые в жизни задумался над своим вопросом, точнее, над ответом на него: ни при чем. Какой-то обидный ответ.

Нехорошие мысли, трезвые. Эдик потянулся к бутылке.