Легионы Калара

Макс взял флягу из рук Магнуса, сделал несколько глотков и постучал деревянным мечом по земле.

– Ты прикрываешь товарища, что бы ни случилось. Если твое запястье сломано, если ты остался без защиты, если истекаешь кровью и скоро умрешь – это не имеет значения. Твой щит не опускается. Ты защищаешь напарника.

– Даже если я сам остаюсь беззащитным? – резко спросил Тави.

– Даже тогда. Ты должен верить, что, если потребуется, твои друзья тебя прикроют. А ты защитишь своего соседа. Это дисциплина, Тави. И в буквальном смысле вопрос жизни и смерти не только для тебя, но и для всех, кто сражается рядом. Если ты проявишь слабость, умрешь не только ты. Из-за тебя погибнет человек, который на тебя рассчитывал.

Тави смотрел на своего друга, и его гнев улетучивался. Остались только боль и усталость.

– Я приготовлю лохань, – негромко сказал Магнус и пошел прочь.

– Здесь нет места для ошибки, – продолжал Макс.

Он снял щит с левой руки Тави и протянул ему воду.

Тави вдруг ощутил страшную жажду и припал к фляге. Опустошив, он отбросил ее в сторону и положил голову на землю.

– Ты причинил мне боль, Макс.

Макс кивнул:

– Иногда боль – это единственный способ привлечь внимание глупого рекрута.

– Но твои удары… – продолжал Тави, который все еще не мог справиться с раздражением, хотя злость прошла. – Ты прекрасно знаешь, что я умею держать меч в руках, Макс. Большинство этих движений ужасно неуклюжие.

– Да, – ответил Макс. – Потому что проходят между щитами, и ты не ударишь локтем в глаз того, кто стоит у тебя за спиной, не заставишь потерять равновесие соседа справа, и у тебя не начнут разъезжаться ноги на грязи или снегу. Ты видишь слабое место в обороне противника в течение доли секунды и сразу наносишь удар, вкладывая в него всю свою силу. Именно такие удары приводят к успеху.

– Но я уже прошел подготовку.

– Тебя обучали самозащите, – поправил его Макс. – Ты учился драться на дуэлях, а не участвовать в сражении, где множество солдат и с той, и с другой стороны. Передняя шеренга легиона – это совсем другой мир.

– Но почему? – Тави нахмурился.

– Легионеры не воины, Тави. Они профессиональные солдаты.

– И в чем разница?

Макс задумчиво поджал губы.

– Воины сражаются. А легионеры бьются все вместе. Речь не о том, кто лучше фехтует. Речь о том, чтобы создать нечто единое, большее, чем сумма сил всех солдат. – (Тави нахмурился, обдумывая новую мысль сквозь туман боли от пульсирующего запястья.) – Даже самый безнадежный фехтовальщик способен освоить технику боя легиона, – продолжал Макс. – Она проста, и там нет особых правил, но на поле боя, где царят жестокость и ужас, она работает, потому что человек рядом с тобой доверяет тебе, знает, что ты его прикроешь, и потому что ты знаешь, что он прикроет тебя. Когда доходит до боя, я бы предпочел сражаться вместе с хорошим легионером, а не с самым лучшим из дуэлянтов, пусть то будет даже тень самого Арариса Валериана. Тут даже сравнивать нечего.

Тави опустил взгляд.

– Я не понимаю, – признался он.

– Ты был в невыгодном положении. Ты и так неплохо владеешь клинком. – Неожиданно Макс усмехнулся: – Если тебе будет легче, признаюсь, что со мной было так же. Моему первому центуриону пришлось сломать мое запястье шесть раз, а коленную чашечку дважды, только после этого я все понял.

Тави поморщился, глядя на свое запястье, которое сильно распухло, а боль стала сильнее.

– Что ж, ничего нет удивительного в том, что я учусь быстрее тебя, Макс.

– Ха! Продолжай в том же духе, и будешь сам лечить свою руку. – Тем не менее Макс посмотрел на него с тревогой. – С тобой все будет в порядке?

Тави кивнул.

– Извини, что я вел себя грубо, Макс. Просто… – Тави вдруг почувствовал себя невероятно одиноким. В последние шесть месяцев это происходило с ним все чаще. – Мне не хватает моих близких. Я скучаю по Китаи.

– Неужели дня не может пройти, чтобы ты не страдал из-за нее? Она твоя первая девушка, Кальдерон. Ты ее перерастешь.

Тави снова стало одиноко.

– Я не хочу, чтобы это произошло.

– Так устроен мир, Кальдерон.

Макс наклонился, положил здоровую руку Тави себе на плечо и помог ему подняться, потом помог дойти до костра в их лагере, где Магнус доливал дымящуюся воду в почти полную лохань.

Сумерки долго спускались в долину Амарант, во всяком случае по сравнению с горным домом Тави. Каждый вечер троица останавливалась за час до захода солнца, чтобы преподать Тави уроки тактики и приемов боя легиона. Уроки получались трудными, большая часть состояла из работы с утяжеленным учебным мечом, и рука Тави сильно заболела уже после первой пары занятий. Макс решил, что Тави готов к тренировкам, только после двух недель упражнений, укрепивших мышцы руки. Еще одна неделя ушла на овладение техникой, но ему пришлось признать, что никогда прежде он не находился в такой хорошей форме.

Пока Макс не сломал ему запястье.

Макс и Тави сели возле лохани, и Магнус опустил сломанное запястье Тави в теплую воду.

– Ты уже проходил исцеление водяной магией, мой мальчик?

– Много раз, – ответил Тави. – Моя тетя регулярно это со мной проделывала.