Легионы - вперёд!

Два дня вокруг городских стен кипела работа. Не останавливаясь ни на минуту, сменяя друг друга, готы трудились как муравьи. Они лихорадочно восстанавливали частично разрушенный по приказу префекта понтонный мост через Родан, чтобы обеспечить быстрое сообщение со своим берегом, откуда подходили все новые отряды, стянутые со всех концов Толосского королевства. Под руководством римских и греческих инженеров Виктория строились осадные башни. Не имея возможности помешать, защитники города могли только бессильно смотреть, как с каждым часом растут эти чудовища. Тысячи готов рубили лес, делая все новые штурмовые лестницы, мастеря огромные ростовые щиты, сооружая колесные тараны, защищенные дощатым навесом, обитым сырыми шкурами. В двух стадиях от городских стен устанавливались баллисты и катапульты. Было похоже, что Эврих собрал сюда всю осадную технику, какая только была в распоряжении готов Аквитании.

Сам король постоянно объезжал все лагеря, лично следя за работами и подгоняя солдат. От лазутчиков Арванда Эврих знал уже точно — армия Рима идет к Альпийским проходам. Двинуться навстречу римской армии Эврих не мог. Имея в тылу Арелат с его многочисленным гарнизоном, пойти на такой шаг было чревато катастрофическим последствиям. С другой стороны, нельзя было и блокировать Арелат частью армии. Для этого пришлось бы выделить не меньше половины ее состава. При том, год назад готы уже имели неудачный опыт осады галльской столицы. Тогда к городу подошли отряды бургундов и прогнали готов за Родан. Эврих не желал, чтобы это повторилось и сейчас. А это значило, что времени на долгую осаду Арелата нет. Город надо было брать штурмом.

К вечеру второго дня работы были закончены, а из-за Родана по наплавному мосту переправился подошедший отряд в две тысячи наемников-саксов. Их свирепые воины выглядели диковато даже для готов. Многие носили поверх кольчуг звериные шкуры и черепа зверей вместо шлемов. У поясов висели их страшные боевые топоры, а круглые щиты были разрисованы жуткими мордами чудовищ. Эврих приказал как следует накормить и напоить новых союзников, сам же по-братски принял в своем шатре их вождя Беду. Внешне не выказывая брезгливости, он выслушал пьяное хвастовство сакса, решив про себя отправить его воинов в первой волне на самый важный участок у Северных врат.

Едва солнце стало клониться к закату, солдаты получили приказ отдыхать, но быть готовыми к ночному штурму. Эврих решил атаковать Арелат через два часа после полуночи.

Ночь выдалась тревожной. Приготовления врага ни для кого не были тайной, ждали штурма. Арелат спал беспокойно, от амфитеатра, расположенного сразу за воротами и превращенного ныне в большой военный лагерь, то и дело доносилось фырканье лошадей и голоса солдат, которым не спалось, на улицах часто перекликалась городская стража.

Деций стоял на стене, вглядываясь в сторону готского лагеря. К вечеру небо заволокло, было, тучами, но ветер с юга разогнал сплошную пелену, и время от времени диск Луны появлялся в разрывах облаков, и тогда равнину заливал тусклый серебристый свет.

Заслышав за спиной шаги и кряхтение, Деций обернулся. Публий поднялся на стену и встал рядом, утирая струившийся со лба пот.

— Мне сказали, ты здесь. Я тут привел еще две сотни. Приказано усилить охрану ворот, — Он, шумно втянул носом ночной воздух, будто принюхиваясь к чему-то. — Слыхал уже? В городе смута, ходят слухи о заговоре рабов.

— Что тут услышишь? Мне и готов за глаза хватает.

— Не скажи. Префект вот серьезно отнесся. Ну как эти негодяи вздумают Эвриху ворота открыть? Я их породу хорошо знаю. Кое-кто из них спит и видит, как бы половчее хозяев прирезать да добро их разграбить. Вот, помню, когда я еще только начальником стражи стал, случай такой у нас был…

— Что это там?

— Один молодой раб, сириец, кажется…

— Заткнись, Публий. Гляди лучше.

— Минерва заступница…

В той стороне, где располагался готский лагерь, загорелся один огонек, тут же еще один и еще, и вот уже цепь огней протянулась на несколько стадиев. Вслед за этим раздались приглушенные расстоянием крики и скрип. Громады осадных башен, возвышавшиеся на фоне темного неба, слегка качнулись и медленно двинулись в сторону города. На фоне вспыхнувших огней можно было увидеть темную массу пехоты, наступавшую вслед за ними, словно огромная колышущаяся туча саранчи.

— К оружию! — во весь голос заорал Деций. — На стены! На стены!

Штурм города начался сразу со всех сторон, вынуждая защитников растягивать не столь уж многочисленные силы по всей стене. С южной и западной стороны, где готам мешали развернуться болота, они пока ограничивались демонстрацией своего присутствия, громко вопя и пуская на стены горящие стрелы. Было ясно, что главный удар придется на Северные и Восточные ворота.