Легкая поступь железного века...

Итак, они остались наедине. Почти наедине — так как за столиком у стены скромно примостился тихий человечек, в котором не было совершенно ничего, что могло бы побудить Наталью обратить на него внимание.

Генерал пригласил девушку присесть — тем же светски-разлюбезным тоном, каким на памятном балу приглашал на танец.

Она опустилась на стул. Пышные юбки громко зашуршали. Андрей Иванович внимательно рассматривал невольную гостью своего родного учреждения.

— Вы слишком взволнованны, понимаю, — едва ли не промурлыкал он. — Но не бойтесь, нам предстоит лишь беседа… от которой зависит ваша дальнейшая судьба, Наталья Алексеевна.

И снова молчание, и пронзительный взгляд начальника Тайной канцелярии. Девица Вельяминова хорошо запомнилась Ушакову с бального знакомства. Он насмешливо улыбнулся, вспоминая, как бушевал вчера Лесток! «Я дал слово господину Фалькенбергу! Да и зачем вам эта девушка? Какой от них от всех прок, от этих жеманных дур?!»

— Я что-то в ней жеманную дуру не разглядел, — пожал тогда плечами Андрей Иванович. — А вот показания ее могут оказаться ценными. Если от нее не будет проку, тогда, конечно же, отпустим.

Лесток был раздосадован, и гордость его весьма страдала.

— Вы не подумали — а ежели вся семейка в сговоре? — продолжал генерал-аншеф. — Где сейчас Александр Вельяминов, можете сказать? Не забывайте, кому сей господин усердно служит!

Лесток передернул плечами, но промолчал. Про себя он с последним доводом охотно согласился.

— И, кроме того, какое дело может быть господину Фалькенбергу до сей девицы? Ее красота столь его приворожила? Так позор нам на подобные глупости откликаться, когда речь идет о покушении на Государыню!

— Но, ваше превосходительство! — вновь вскипел Лесток. — Я, смею вам напомнить, — не последнее лицо в следственной комиссии по сему делу, и полномочия мне даны самой Государыней!

— Еще более, стало быть, граф, удивляюсь, вашей чувствительности. Делу она пользы не принесет, поверьте.

Лесток только рукой махнул и отстал.

И вот Наталья — перед Ушаковым. С легкой скользящей улыбочкой, с самым любезным выражением лица он осведомился:

— Вам, Наталья Алексеевна, должно быть известно, что дядя ваш, полковник Василий Иванович Вельяминов, находится ныне под арестом?

Наталья так и ахнула.

— Дядя? За что?!

— Вот об этом мы с вами и потолкуем! — закончил короткое вступление Андрей Иванович. — И я попрошу вас припомнить, сударыня, сколько раз вам приходилось слышать от дядюшки речи, поносящие Государыню?

— Я… я ничего такого не слышала… — с трудом отвечала Наталья.

— Лжете, — пренебрежительно бросил Андрей Иванович. — Да и неумело лжете. Я склонен полагать, что сами вы к сей мерзкой крамоле не причастны. Но тогда зачем вам выгораживать полковника Вельяминова, который, верно, совсем разум потерял, ежели с заговорщиками сношения имел.

— С… с какими… заговорщиками?

— Матушка моя, — генерал изменил тон, — полно дурочкой прикидываться!

Но он видел изумление в черных блестящих глазах, в лице — растерянность и непонимание.

«Неужто так ловко притворяется?»

— Может быть, вы еще скажете, что понятия не имеете о заговоре, давеча раскрытым господином Лестоком? — почти насмешливо протянул Андрей Иванович, перебирая бумаги на столе и лишь искоса взглядывая на Наталью. — О намерении злодеев отравить Государыню, о том, что главные виновники находится под стражей?

Большие глаза еще шире раскрылись. Ушаков бросил бумаги.

— Вы что же, — повторил он резко, — не знаете того, о чем весь Петербург болтает вот уже несколько дней? Все — от придворных до простолюдинов!

Девушка отрицательно покачала головой.

— А может быть, вы еще скажете, что и исчезновения дяди не приметили?

— Я заметила, — тихо сказала Наталья, — но не придала значения… Он часто по несколько дней гостил у друзей.

Теперь генерал вновь рассматривал ее с нескрываемым интересом.

— Так-так… А не удовлетворите ли мое любопытство, сударыня, — что же за причина сего неведения? Вы что же, монахиней-затворницей, что ли, живете?

— Я не лгу вам! — возмутилась Наталья. — И… знала ли я, не знала — какое это имеет значение?

— Здесь мое дело, голубушка-сударушка, спрашивать, — едва ли не пропел Андрей Иванович. — А ваше — ответствовать без рассуждений. Стало быть, о заговоре вы и не слыхивали?

— Нет. Я… я не выходила несколько дней из дома… не разговаривала ни с кем.

— Именно в эти дни? Как странно…

— Так уж случилось. — И выпалила невольно: — Меня оставил жених!

— О! Сие меняет дело, действительно… да. Господин Белозеров, насколько припоминаю?

«Он и это знает!» — почти с ненавистью подумала Наталья.

— Да, знавал господина Белозерова, помню его, — продолжал Ушаков. — Как его здоровье драгоценное?

Наталья внезапно ощутила, как накатывается на нее удушающая волна отчаянного гнева.

— Сейчас — прекрасно! От знакомства с вами он оправился гораздо быстрее, чем можно было предполагать.

Генерал-аншеф усмехнулся.

— Ясно. Напрасно вы так разгорячились.

«А он этого и ждал! — поняла Наталья. — Он издевается надо мной…» Но Ушаков продолжил уже совершенно серьезно.