Легкая рука

— Черт возьми! — громко вырвалось у меня.

— Миленький, зачем ты себя мучишь? Мы же договорились, что ты здесь отдыхаешь.

Я поднял голову. Со второй кровати, облокотившись на подушку, смотрела на меня моя Аня. Аня, которая осталась в Москве.

— Когда ты приехала?

— Я же говорила, довел ты себя до ручки с этой теорией параллельных миров. Неделю ею не занимался — и спал нормально, и разговаривал по-человечески, а теперь, видно, опять…

Я кивнул. Говорить что-либо был просто не в состоянии.

— Ну вот. У нас впереди еще две недели. Отдохнешь, и все у тебя будет получаться, и теорию доработаешь, и докторскую защитишь.

— Докторскую?!..

— Конечно! Нельзя же все бежать и бежать. Надо когда-нибудь остановиться и передохнуть.

Это была та Аня, на которой я женился восемь лет назад. А листы на столике сохраняли только несколько строк уравнений. Но я помнил и то, что осталось на таком же столике в другом мире.

Она уже сидела рядом, и гладила меня по плечу, и ласково шептала слова, которые заглушало мое сердце, бившееся все громче и громче.

…Днем она уговорила меня искупаться. Вода была ледяной, и я, кажется, начал наконец что-то соображать. Какое же, наверное, отчаяние отразилось в этот момент на моем лице, если Аня перепугалась за мое сердце. Как она забеспокоилась, как решительно обтирала меня махровым полотенцем, как ругала себя за уговоры… А я вспоминал свои формулы. С каждой секундой повышалась вероятность, что в следующее мгновение я снова окажусь в привычном мне мире, но бесконечно далеко от своей Ани. Она-то здесь уже… лет семь? И, может быть, чему-то новому во мне удивляется, и чего-то не понимает, только тут же находит всему причины да объяснения. Я же постигаю свое настоящее правильно лишь потому, что осознаю ситуацию, — и не нуждается мой разум в психологической защите.

— Ты опять задумался? Не надо, прошу тебя, миленький. Неудачи когда-нибудь кончаются, а жизнь продолжается. Давай съездим, как собирались, на биостанцию; если пробежимся, как раз успеем к автобусу…

В автобусе, достаточно полном, она не сделала даже попытки сесть. А когда я удивился, Аня встревожилась. Опять у меня провалы в памяти. Ведь она, конечно же, сделала вывод из моего давнего замечания. Помнит, как я смущался тогда…

И я вдруг почувствовал, что настроен решительно против союза всех Виталиев Овчинниковых. Я готов был делиться с ними знаниями, идеями, открытиями, но и только. Но и только! Мой двойник из этого пространства стал в том пространстве доктором наук — ну и хватит с него! На такое себялюбие я имею право.

— Что с тобой? Ты весь ощетинился. Что тебя тревожит?

Мне очень хотелось быть с нею откровенным. Но это было невозможно. И — Ане придется примириться с тем, что я все-таки буду в Крыму работать. И как работать! Конечно, когда она спит, чтобы не терять ни одной общей минуты.

Задача — сделать невозможными новые обмены разумами! Похоже, достаточно изменить некоторые параметры нейтринного поля… Полгода на разработку генератора… Есть ли они у меня, эти полгода? Что же, параллельно буду разрабатывать механизм направленного обмена. На крайний случай.

Господи! Полгода засыпать, не зная, в своем ли ты мире проснешься… Ведь у меня теперь только один мир — этот. Другие не нужны, будь я там хоть президентом Академии. На секунду я пожалел, что эта, самая важная из моих работ, так и останется никому неизвестной. Но только на секунду. Ладно. За все надо платить.

— Костя! Ольга! — Это Аня окликает знакомых. Так. Они едут с нами. Разочарую я сегодня бедного Константина. Наверняка ведь он меня и в этом мире штурмовал со своими идеями. Итак, все, что он мне наговорил об обмене разумами — бред! Пусть сходит к невропатологу! И точка… Вранье тоже входит в положенную плату. И даже нельзя показать, что я ему благодарен. С ним надо быть очень осторожным — поразительно ведь догадлив.

* * *

В квартире члена-корреспондента Овчинникова было, как всегда, уютно. Аня и Ольга вышли поболтать на кухню, а Виталий и Константин сели за шахматы.

— Ох, ослабели вы в последние годы, Виталий Егорович, — вскоре грустновато сказал гость, — ставлю мат в два хода.

— Голова другим занята, Костенька, другим. И, знаете ли, не безрезультатно, нет, не безрезультатно. Вот теперь, наконец, я могу вам рассказать о тех наших играх, которые, знаю, вас больше всего интересуют. Опять же, требуются, по некоторым обстоятельствам, новые идеи, а от кого же их ждать, как не от вас? Ваша старая идея, она же наша общая гипотеза, доведена моей группой до ранга теории. Составлена классификация миров, с которыми возможен обмен разумами, удалось рассчитать условия, при которых реален направленный обмен. Жаль, правда, что наши аналоги в параллельных пространствах сигналов не подают. Видимо, у них дело затормозилось. Что же, кому-то всегда удается опередить других — так почему бы не нам с вами?

— Здорово! — восхищается собеседник.