Легкая рука

— Академиком! Когда ты понимать что-нибудь начнешь? Возишься с тобой, возишься… Ты что, не видел, как Сахаров приземлился? Словно его ничему не учили. За такое тренера выгнать мало!

Кому везет

Продуктовый зал универсама, вытянувшегося на целый квартал, звенел сталкивающимися металлическими корзинами на колесиках, шелестел оберточной бумагой, нетерпеливыми голосами покупателей, не дотянувшихся пока из-за толкучки до нужного им товара.

Но в этом тысячекратно привычном гуле чуткое ухо старшего продавца-контролера Анны Федоровны уловило нечто никогда прежде не слышанное. Сначала — в тоне, потом в сочетании слов, потом в их смысле.

Пятеро мужчин, к которым вывело Анну Федоровну опытное ухо, и на взгляд казались здесь чужими. То есть по одному и такие в универсамы ходят — куда денешься. Но сразу впятером?

Они стояли кружком, почти касаясь друг друга широкими плечами, одинаково расставив чуть согнутые в коленях ноги. Каждый придерживал оставленную за спиной алюминиевую корзину на колесиках. Рядом с этими людьми корзины не казались громоздкими, как обычно. И Анне Федоровне вспомнились корзины, тоже алюминиевые, в которые бросали людей марсиане, — из книжки, полученной вчера на макулатурный талон. Но у этих пятерых корзины были пустыми.

Анна Федоровна описала круг около “марсиан”. До чего похожи друг на друга! Одинаково жесткими напряженными лицами и мышцами, рвущимися наружу сквозь непрочную облицовку свитеров. Один — постарше, помассивней, щеки чуть обвисли, глаза запали, морщины погуще, а четверо — двадцатилетние, один к одному. Пятерка выбрала самое просторное место в магазине и все-таки не могла не мешать волнам покупателей, то и дело набегавшим на нее.

Но очень уж внушительно выглядели эти люди, отгородившиеся корзино-тележками от обыденного мира покупателей, настолько внушительно, что волны тут же начинали, без всякого ропота, обходные маневры.

Да, если эти решили…

Анна Федоровна слушала.

Говорил старший — тем пронзительным шепотом, который разносится так же далеко, как громоподобный бас.

— Ты, Федотов — к крайней справа. Эстрин — к следующей. Затем — Петрович. К последней — Минчук. Сначала, конечно, возьмите… ну, что вам наверняка пригодится?

— По коробке яиц? — это сказал тот, кого назвали Федотовым.

— Действуйте. Я выхожу без покупки и засекаю время.

Анне Федоровне надо было еще помочь в фасовке колбасы. Но ситуация казалась слишком серьезной, чтобы оставить поле действия. Она побежала к администраторше, та, не дослушав, схватилась за телефон.

— Милицию? — понимающе спросила администраторшу Анна Федоровна.

— Ее…

— Подождите, может, еще посмотрим?

— Ну посмотрим. Только недолго. Хватит с нас недостач.

Через десять минут пятеро стояли уже по другую сторону барьера, образованного кассами. И Анна Федоровна была рядом с ними.

— Теперь — в обратном порядке, — скомандовал старший.

— Банка компота?

— Да, вставать в очередь одновременно…

Еще через восемь минут она услышала новые распоряжения. Федотов — касса номер два, Минчук — три…

Еще через одиннадцать минут рядом с Анной Федоровной стояли уже и администраторша и два милиционера.

Один из них, глядя на подозреваемых, присвистнул:

— Тут бригаду надо вызывать. Из них каждый нас обоих уложит.

— Да я ж старшего знаю! — почти закричал второй милиционер.

— Что, розыск объявили? — встревоженно спросила Анна Федоровна.

— Какой розыск! Это же Анциферов, знаменитый мотогонщик, без пяти минут чемпион.

— Чего?

— Мира — без пяти минут. И Союза. Ого! Вот тот, молодой, слева — Слава Минчук, восходящая звезда, о нем вчера по телику говорили.

Но пятерка не обращала внимания на разговоры, шедшие по соседству.

— Теперь — по пачке масла. Порядок ясен.

Тот милиционер, который не был мотоболельщиком, решительно шагнул вперед.

— Товарищи, пройдемте.

— В чем дело?

— Подозрительно себя ведете, товарищи.

Предполагаемый Анциферов сгустил морщинки на лбу, подтянул щеки, тяжело глянул на милиционера. Потом понял, расслабился, засмеялся.

— Сейчас пройду. Только подождите, пожалуйста, минут шесть. Дайте закончить эксперимент.

В кабинете директора Анциферов был откровенен.

— Понимаете, товарищи, это во мне тренер сказывается. Впрочем, начну по-другому. Как вы считаете, товарищ директор, вам в жизни везет?

— Ну, вряд ли.

— Вот и мне тоже. У меня, видите ли, бутерброд всегда падает маслом вниз.

— Да, как вас тогда на первенстве мира шина подкузьмила, — почтительно вмешался милиционер-болельщик. — Первым пятнадцать кругов прошли, все, кажется, в ажуре — и раз…

— Хорошо хоть голову унес, — ответил Анциферов. — А что на чемпионате Союза семьдесят пятого года случилось, помните?

— Как же!

— К черту подробности. В общем, что такое не везет — знают все, а как с ним бороться — никто.

— Теперь, кажется, вы знаете, Борис Васильевич, — вставил Федотов.