Легкая рука

Из манифеста его величества Крахаведры,

восемнадцатого короля Ирапала

…Слезы льются из моих глаз. Птицы перестали петь и деревья шелестеть листьями. Наш друг и зять, славный Митер Неистовый исчез с наших глаз и нет человека, кто знал бы его след, как нет человека, — кто не скорбел бы по нему. Живой образ божий, воплощенный гнев его и явленная милость его, недолго был с нами солнцеликий посланец неба. Поклоняющиеся Аллаху единому подданные мои полагают его архангелом Гавриилом. Склоняющиеся перед богами индийскими мнят в нем новое воплощение Вишну. Идущие по пути Будды видят в Митере бодисатву. Я, король ваш, никому не препятствую в поклонении памяти высокого друга и зятя моего. Кто бы он ни был, но живым взят на небо, ибо тела его не найдено, и следа он не оставил. Имя его священным да останется для всей державы моей…

Из объяснительной записки аспиранта

Соймонова Д. Б.

Король был заинтересован в моем отъезде. Боялся, что буду искать власти. Он помог мне вернуться на родину. …Очень прошу ничего не сообщать о происшедшем по месту моей службы, а особенно моей жене. Тем более, что всюду, где только мог, я вел себя как советский гражданин. Я даже не коснулся ни одной их своих так называемых жен.

Из статьи в журнале “Проблемы истории”

…Несомненный интерес представляет новая запись саги о Тунгах, найденная в заброшенном шестьсот лет назад исландском селении. В этом варианте саги впервые обнаружен рассказ о гибели знаменитого рода берсерков. В битве при Нянгате (Дания) четыре брата-берсерка из шестого поколения рода убили, опьяненные боем, несколько собственных дружинников. Среди них был Йолд из Грондхобила, сын знаменитой колдуньи Гудрун из Сихольма. И Гудрун прокляла тогда Тунгов и предрекла конец их роду. “Тысячу лет, — сказала она, — не будет берсерков в роде Тунгов. Потому что будут отныне их жены, их дочери, их внучки и правнучки рожать только дочерей. Дочери, дочери — тысячу лет только дочери! Вот вам мое проклятие, Тунги!” — сказала Гудрун из Сихольма.

Заклятье было, согласно саге, наложено ею на Тунгов в 943 году от Рождества Христова.

— Вот и все, — сказал полковник Вернов, — если хотите, можете считать это разъяснением. Не хотите? Что делать… Ну, как вам понравилась вся эта история?

— Великолепно, — сказал я. — Простите, об этом действительно можно рассказать в печати?

— Да.

— Я сделаю из этого такой вестерн!

— Хм?

— Ну да, это прекрасный жизненный материал, но он нуждается в обработке. Маловероятные истории могут происходить в жизни, в литературе, увы, им не должно быть места. Видите ли, дорогой мой, в каждой игре есть свои правила, у литературы свои, у жизни — свои. Но правила жизни человек вынужден принимать, а правила литературы — не обязан. Читатель не захочет поверить в историю с проклятием, действующим целое тысячелетие, он не поверит в обычай, по которому убийца князя занимает его престол…

— У меня есть научные источники… — попытался перебить полковник.