Легкие шаги безумия

Он нажал на какой-то рычаг и спинка его сиденья резко откинулась назад. Лена вздрогнула. Он оказался совсем близко, взял у нее из рук кружку с недопитым кофе, наклонившись, поставил ее на пол.

«Господи, что же мне делать? — в панике думала Лена. — Главное не испугать его, не насторожить, не дать почувствовать, как мне страшно…»

Она осторожно провела ладонью по его белобрысой лысеющей голове. Он поймал ее руку и припал губами к ладони.

— Леночка, не бросай меня… Мне очень плохо.

— Веня, ну почему именно я? — спросила она тихо. — Вокруг тебя столько женщин, значительно красивей меня, моложе. Тебе стоит пальцем поманить, побежит любая, на край света.

— Да, они побегут за моими деньгами, связями и властью, — эхом отозвался он.

— Но ведь у тебя есть жена! Она любит тебя — не за деньги и связи.

Он прижал ее ладони к своим щекам и посмотрел ей в глаза.

— Ты тоже меня не любишь, — произнес он печально, ~ но ты могла бы любить так, как мне нужно, как мне хочется.

— Откуда ты знаешь? Возможно, у нас и не получилось бы ничего. Это только кажется, что с другой женщиной было бы лучше, но одно дело — роман; и совсем другое — долгий брак, совместный быт. Поверь мне, надо радоваться тому, кто рядом с тобой…

Она не успела договорить. Он впился губами в ее губы с такой жадностью и силой, что стало больно.

Какое-то древнее, неясное, спасительное чутье подсказало Лене, что нельзя сейчас вырываться и сопротивляться. Она не отвечала на поцелуй, терпела из последних сил. Как только он оторвал свои губы от ее губ, она сказала — спокойно и ласково:

— Веня, послушай меня, пожалуйста. Четырнадцать лет назад меня напугал именно такой вот напор, такая стремительность. Дай мне время, не повторяй старых ошибок. Ты ведь не хочешь, чтобы я опять испугалась тебя? Тогда не спеши, не гони так. Я никуда не денусь. Я тоже не могла забыть тебя все эти годы, но то, что трудно в двадцать один, в тридцать шесть еще трудней. Дай мне привыкнуть к тебе. Неужели ты хочешь, чтобы у нас все произошло вот так, в машине, в грязном переулке? Неужели этого ты ждал четырнадцать лет? Мы с тобой не подростки, у нас у обоих семьи.

Она говорила и осторожно гладила его по голове, баюкала, утешала, как ребенка. Она заставляла себя верить тому, что говорит, боясь, что он сумеет почувствовать любой, даже самый тонкий оттенок фальши.

— Я теперь понимаю, что ошиблась тогда, четырнадцать лет назад. Но у нас еще есть время исправить ошибку. Мы будем с тобой спокойны и осторожны, чтобы никого не ранить — ни твою жену, ни моего мужа. Хорошо?

— Да, — прошептал он, — как ты хочешь, так и будет…

— Ну вот, — она тихонько поцеловала его в лоб, — я больше не боюсь тебя. Я тебе верю, мне с тобой хорошо и спокойно. Сейчас мы выкурим еще по сигаретке и поедем.

— Куда? — Его голос перестал быть хриплым, руки успокоились.

— Я должна была после планерки, которую ты выдумал, — она улыбнулась, — я должна была заехать в детский магазин и купить весенние ботинки для дочери. Кстати, у тебя есть дети?

— Нет, — он вытащил пачку сигарет, они закурили, — моя жена не любит детей. Она их никогда не хотела.

— А ты?

— Не знаю. Я не думал об этом. В какой магазин ты хочешь поехать за ботинками для своей Лизы? Расскажи мне о ней. На кого она похожа, на тебя или на твоего мужа?

— На нас обоих, — уклончиво ответила Лена. — Здесь есть поблизости «Детский мир». Совсем рядом.

— А потом?

— Потом, Веня, мне надо домой. С Лизой сидит няня, я должна отпустить ее не позже половины второго.

Лена надеялась, что он останется ждать в машине и не войдет с ней в магазин. Но он вошел и не отходил от нее ни на минуту. Она выбирала ботинки для Лизы и как-то механически думала о том, что без примерки может ошибиться, пятнадцатый размер маловат, а шестнадцатый — велик. Ножка двухлетнего ребенка растет со страшной скоростью, за месяц на полразмера. У Лизы именно сейчас формируется походка, ботиночки не должны жать, но и сваливаться тоже не должны…

Она рассматривала одну пару обуви за другой так сосредоточенно, словно не было ничего на свете важнее детских ботинок.

Когда она направилась к кассе, он вытащил бумажник, но оказалось, что у него только доллары и кредитки. К счастью, в этом магазине по кредиткам расплачиваться нельзя было…

— Твой муж так мало получает? — спросил он, взяв у нее из рук легкую коробку.

— Почему?

— Потому, что ты покупаешь одежду для ребенка в таком вот магазине, — спокойно ответил он.

— Обычный магазин, — пожала она плечами, — в других, где принимают кредитки, продается все то же самое, но в пять раз дороже.

Пока они шли к машине, он держал ее за руку. На этот раз ей пришлось сесть на переднее сиденье, рядом с ним.

— Почему ты вышла замуж за милиционера? — спросил он по дороге.

— А чем милиционер хуже других?

— Ничем, — согласился он. — Ты любишь своего мужа? Ты счастлива с ним?

— У нас нормальная семья… А ты любишь свою жену?

— А как ты думаешь? — усмехнулся он.

— Кто она у тебя? Я имею в виду — по специальности.

— Врач. Психиатр.

— Как ее зовут? — Регина.

— Наверное, очень сильная и властная женщина?