Легкий способ бросить дурить. За рулем

И вовсе не ерунда это, друзья – помните, как тяжело входили в наш быт и бюджет эти самые детские автомобильные кресла? Но – вошли! А все потому, что реклама была, статистика была: пассажиры не пристёгнутые, бывало, погибали – в том числе и родители, – а детишки в креслах живыми оставались.

Да и вспомните, как требовали сами «мелкие» усадить их в эти кресла, и не просто усадить, а обязательно еще и пристегнуть ремнем, и как они потом ехали, гордо глядя по сторонам, – ну, прям, взрослые уже!

Я почему тотчас после прошлой главы сел за эту – не всё сказал! В прошлой главе у нас был ДЕНЬ, а самое страшное для водителя и пешехода – ВЕЧЕР! НОЧЬ! А если еще и дождь!!.

Мокрая дорога на треть тормозной путь удлиняет.

И я повторю те цифры: да, это днем в условиях города, где обочины и тротуары застроены – ларьки, машины, деревья, кусты – это днем водитель замечает человека на переходе (в зависимости от ширины дороги) за 10–60 метров.

А ненаказуемая скорость водителя в городе – и днем, и ночью – до 80. При такой скорости тормозной путь (без учета времени реакции водителя, но при идеальных тормозах, резине и сухом асфальте) – около 40 метров. То есть – сбиваем почти наверняка.

Для того чтобы застраховаться от несчастья на сто процентов, чтобы не бояться НЕ УВИДЕТЬ стертую «зебру», грязные, ржавые, незаметные знаки «пешеходный переход», надо на узких, однорядных, заставленных машинами улицах ехать не быстрее 40 км в час. А на двухрядных – не более 60-ти. Во дворах – 5–10. Но все это – днем, друзья!

А вечером и ночью – никаких таких цифр нет, никто ничего не измерял и не исследовал, в темноте только сам Бог ведет водителя – сам Бог и страх поломать свою жизнь и жизни своих близких.

В прошлой главе я рассказал о том, как недавно встретился со знакомым, отсидевшим три года за ДТП со смертельным исходом, и о том, как я сам много лет назад чудом избежал того же.

И обратите внимание – оба наших случая произошли в темноте!

И еще в прошлой главе я обрел новую точку отсчета: самое страшное для водителя не открытый на дороге люк, не гололед и даже не сон за рулем. Самое страшное для водителя – убить человека. А почему? Почему я это вдруг понял?

Я вам не рассказал, каким был тот мой знакомый водитель, убивший человека. А никаким. И дело даже не в том, что не я его узнал, а он – меня, – самое удивительное в том, что внутренне он изменился разительнее, чем внешне: потухшие, почти уже старческие глаза с блестками слезинок в углах. Пришаркивающая походка. Слегка испуганный взгляд. Совсем другой голос:

– Ты знаешь… Я его-то самого и не помню, я не видел его практически: темно… я в шоке… его увезла «скорая»… а жена его… дочка… мама…они в суде плакали… ничего не требовали для меня… только плакали… до сих пор в глазах…

Ничего нет страшнее для водителя, чем сбить человека.

Он говорил, а я понимал, что это уже совсем другой человек – поломанный. И поломанный вовсе не тремя годами колонии-поселения, а тем горем, которое со всех сторон, внезапно, вдруг обрушилось на него. С тех пор он к рулю и близко не подходил. Выпивать начал.

А из-за чего?! Вы только подумайте – из-за чего человек кончился?!

Чуть-чуть быстро ехал. Чуть-чуть фары не протер. Чуть-чуть лобовое стекло не почистил. Чуть-чуть отвлекся. Чуть-чуть знак не увидел.

Чуть-чуть эти главы «Автоликбеза» не прочитал…

Глава 17 Арифметика зимы. Русской

Все, ездящие за рулем, делятся на три категории: автомобилисты, частники и «чайники». Автомобилист – это тот, кто ездит каждый день и зимой, и летом. Частник – это тот, кто ездит во все времена года, кроме зимы. «Чайник» – это тот, кто ездить только учится, и еще тот, кто ездит только летом на дачу.

Приближение зимы навевает грусть на истинного автомобилиста: все, кончаются золотые денечки, не тормознешь от души, не газанешь с места, скоро ездить придется «пешком», крадучись, плавненько, ОСТОРОЖНЕНЬКО.

Вопрос «Ездить ли зимой?» вообще-то встает перед каждым, кто имеет автомобиль, и поскольку вопрос этот экономический, каждый решает его в соответствии со своим кошельком. Кузов «УСРЕДНЕННОГО» автомобиля, ездящего каждый день и зимой, и летом, прогнивает насквозь при любой антикоррозионной обработке в условиях Москвы примерно за шесть-семь зим. Кузов автомобиля, зимой не ездящего, сгнивает за 15–20 лет, вот и считайте. А кроме того, аварийность.

Зимой на российских дорогах начинается самое настоящее ледовое побоище. А в Москве вообще светопреставление, потому что количество машин в ней растет в геометрической прогрессии. Три с половиной миллиона автомобилей «живут» сейчас в столице, плюс 200–300 тысяч их каждый год прибавляется.