"Легкий заказ" (СИ)

— Обошлось — это когда неприятность запланированная и выбрался ты из нее без малейших потерь, — поправил я его. — А когда вот так влетаешь на ровном месте, а после еще чего-то кому-то должен, то такой расклад по-другому называется. Засадой, например. Ладно, это все лирика. Имя. Имя мне назови!

— Да блин, — замялся толстяк. — Ладно, хрен с тобой. Шлюндт это. Карл Августович. Вернее, так твоего потенциального клиента зовут последние лет тридцать, если не больше. Я еще слышал, как его Черным Карлом именовали и Иннерхайбом. А один домовой, из почтенных, который чуть ли не Юрьев день помнит, рассказывал мне, что некий важный чернокнижник, который при дурном царе состоял, звал его бароном Горстом Шварцсаймером и всяческое почтение оказывал.

— Барин-чернокнижник? — переспросил я. — При дурном царе?

— Не тупи, Макс, — недовольно буркнул Троицкий. — Ты же МГУ заканчивал. Ну да, не истфак, но все же.

— Петр? — предположил я. — Домовым его любить не за что, это факт. Тут и трава никоциана, и прочие перемены, которые они терпеть не могут. А чернокнижник, стало быть, Брюс. Других при Петре Алексеевиче вроде не обреталось.

— Ну, был еще Лефорт, — прижмурил левый глаз колдун. — Тоже не самый простой персонаж. Знал много, вверх шел быстро, умер внезапно. Есть о чем задуматься. Но в целом ты прав, уверен, что речь о Брюсе.

— Однако! — проникся я. — Силен старичок!

Многолетие в Ночи не такая уж диковина, та же королева гулей Джума, если верить слухам, видела все московские пожары, включая даже те, что устраивали татаро-монголы, но она нежить. А Шлюндт — этот вроде как нет.

Я сам с данной персоналией не сталкивался, но кое-что краем уха про него слышал. Говорят, что он очень богат, что владеет коллекцией редкостей, которая запросто убирает экспозиции большинства музеев, включая достаточно именитые, что знает всех влиятельных особ в мире Ночи и никогда ничего не забывает.

— Из Москвы он свалил несколько лет назад, — продолжал тем временем вещать Орест. — Почему, зачем — точно не знаю, только догадки есть. Но все тогда удивились — вроде он только-только вернулся в город, всем говорил, что надолго, и тут бац — уехал. Печали по этой причине никто, правда, не испытал. Отбыл — и замечательно. Без него спокойнее жить.

— А что, он всем прямо сильно мешал? — уточнил я.

— Не знаю — помолчав, сказал Орест. — Нет, правда не знаю. На первый взгляд вроде безобидный старичок, добрый, улыбчивый, вроде как безвредный. Слово свое всегда держит, факт. Но только у меня при виде него всегда такое ощущение возникало, что если я хоть что-то не так скажу или сделаю, то тут мне и кранты. Не сразу, не прямо здесь, но в перспективе, причем самой ближайшей. Отвратительнейшее чувство.

— О как.

— Именно так. И знаешь, я верю в то, что любой, кто пошел против него, или просто подвел, долго не протянет. Про Францева слышал?

— Это который в девяностых отделом руководил? — уточнил я. — Ну да, рассказывали. Говорят, нереально крутой мужик был, ломом подпоясанный.

— Так вот ходят слухи, что это Карл его, — понизил зачем-то голос Троицкий. — Ну, не сам, конечно… С его подачи. Всплыло это недавно, насколько правда — не знаю. Но… Говорят, что именно потому он и свалил из Москвы. Времени прошло не так мало, но желание отдела поквитаться никуда не делось, да и не одиноки они в этом стремлении. Францев, конечно, стоял не на нашей стороне, но уважали его многие. Больше скажу — кое-кто из наших до сих пор желает его убийце козью рожу сотворить за ту бучу, что после смерти Францева поднялась. Там же чистый террор случился, не сказать хуже. Ты-то помнить этого не можешь по определению, а я лично застал тогдашние репрессии. Всем досталось на орехи.

— Н-да, интересно, интересно, — пробормотал я. — Слушай, а чего ты мне сразу имя не назвал? Шлюндт этот не секретный агент, получается, его куча народу знает. Какая же тут тайна?

— Из письма становится предельно ясно, что ему это будет как минимум неприятно, — пояснил колдун. — Мне оно зачем? Он попросил дать рекомендацию — я ее дал. Наилучшую. А о большем речь не шла.

А ведь Орест реально боится этого Шлюндта. Да и Арвид, похоже, тоже. Надо же, какой интересный расклад.

Настолько, что соблазн написать письмо этому господину становится все более и более сильным. Да, судя по тому, что я только что услышал, хорошей идеей данный поступок не назовешь, но зато и скучно не будет. А это уже кое-что.

Глава 8