Легко

Слышен двигатель. Автомобильный двигатель. Такой мощный, не просто какая-то ерундовина, а что-то серьезное. Настоящая машина. Снова гудок!

Кто-то развлекается. Ага, началось.

Господин подсекретарь закрывает глаза.

Движение показалось внизу, там, где дорога заворачивает под холм и потом спускается в лес. Что-то поблескивает, движется. Ага, крыша автомобиля. Кто-то едет, какая-то машина. Хотя ее господин подсекретарь не видит, потому что у него закрыты глаза. Солнце. Зачем открывать? Но машина подъезжает. Довольно быстро; движется по подъему, с левой стороны на правую, потом до распутья, от которого дорога ведет к машине, где находятся подсекретарь и Шулич. У Шулича согнута шея, рот наполовину открыт. У господина секретаря рот закрыт. Машина замедляется, сворачивает.

Презель: Эй! Вы что, так и будете спать?

Тормозной путь по дороге, по гравиевой дороге, толстые шины. Автомобиль, остановившийся над нашей машиной, настоящий джип, марки не вижу, он параллельно с нами. Черный джип, неплохо. За рулем какой-то парень, коротко остриженный, но кудрявый, в куртке из гортэкса, только другого цвета, не такого, как моя, фиолетового, плюс солнечные очки. Его куртка — чистая, хотя он и крестьянин, а вот я выгляжу как последний нищий. Открывает двери прямо передо мной. Смотрит на нас, начинает смеяться. Как какой-нибудь спецназовец. Явно крестьянин. Типичное крестьянское лицо. За ним видно Презеля, в открытую дверь он кричит в нашу сторону.

Какая разница, снова закрываю глаза.

Шулич: Хрен тебе, понял?

Презель: Что случилось, что, Агатка от вас сбежала?

Двигатель джипа утих. Снова тишина, хотя сейчас не такая пустая, какая-то живая, заполненная, слышен шум. Откуда это? Раньше этого не было. Мертвая тишина. Птицы? Пчелы. Пчелы, и еще что-то, стрекозы.

Шулич: Это у тебя мама сбежала. Сколько времени?

Презель: Rise and shine, baby[32].

Снова открываю глаза. Тип за рулем ржет. Выкидывает одну ногу, вылезает. В руке у него небольшая корзинка, как на пикник. Что-то завернуто в белую салфетку. Завтрак, что ли? Действительно, завтрак.

Тип: Вы что, спали на земле? Да?

Шулич встает, встряхивается. Смеется. Да, действительно, ну и тип — ему на все наплевать. Откровенно на все.

Что за день, хочется лечь и просто умереть.

Что там у него в корзине, бокал вина и потица?

Шулич: Вертолет бы, конечно, лучше, но и Джип Чероки тоже ничего.

Тип: Вы тут наверняка замерзли. Всю ночь на земле? Давайте, шнапс!

И этот шум сзади. Как будто что-то скатилось с холма, яйцо из курицы, или что-то в этом роде. Да что это я, совсем с ума сошел, что за галлюцинации! Тип достает из корзины маленькую бутылку, такую, пол-литра, в ней что-то желтенькое.

Агата: Где Тоне?

Все трое посмотрели на нее.

Агата смотрит на меня, выходит из-за кустов, не обращая никакого внимания на остальных троих, впившись в меня взглядом. Вся расцарапанная, но кто будет в претензии, мы же среди леса, все свои, я тоже сейчас не пошел бы на «Модный приговор». Ей тоже нечего рассчитывать на какой-то специальный подход, в конце концов это ее вина, что мы все здесь. У нее такой взгляд, который может убить без оружия, хотя что толку, не хватает фокуса, какой-то несосредоточенный. Куда-то смотрит. Черт его знает, что она видит. Тупая корова.

Тип: Это, что ли, ваша?

Презель: Да, наша. У нас только такие.

Агата идет в мою сторону. Да, можно сказать, что у нее красивые глаза, такие светлые, если бы она не смотрела таким убийственным взглядом. Что, от тебя нельзя никак избавиться? Разве ты не сбежала? Я уже привык к мысли, что ты сбежала.

Агата: Где Тоне? Где он?

Шулич: Глянь-ка, а вы уже как старая супружеская пара!

Тип: Выпейте немного шнапса. А? Да найдете вы всё. Отсюда никуда не денешься.

Унтер-секретарь… Ладно, соберись, раскинь мозгами, найди себе другую девушку. Такую, которая тебе больше подходит. Агата не для тебя, не твой тип. Проснись!

ОНА ЧУВСТВУЕТ, ЧТО ПОДСЕКРЕТАРЬ ЕЕ НЕ ЛЮБИТ, ПОТОМУ ЧТО СЛИШКОМ СИЛЬНО ЛЮБИТ САМОГО СЕБЯ. ЭТИ ДВОЕ РАЗОЙДУТСЯ, КАК ТОЛЬКО ОНА ВЫЙДЕТ. ДЛЯ НЕЕ ЛУЧШЕ ОТ НЕГО ИЗБАВИТЬСЯ.