Легко ли быть издателем. Как транснациональные концерны завладели книжным рынком и отучили нас читать

Мы выпустили еще несколько книг Яна, в том числе автобиографический роман «Дневник европейца-отступника», названный «Таймс» одной из самых значительных книг того времени. Но Ян менялся — все дальше отходил от взглядов своих родителей в сторону шведского консерватизма. Он сделался ярым пропагандистом полицейского государства и противником разоружения, что, в общем, вполне уживалось с его маоизмом. Ян утверждал, будто его мать своими призывами к разоружению «продала шведов русским», и какое-то время высказывал опасения, что дело идет к русскому вторжению в Швецию. Так завязался своеобразный узел из политических и эдиповых конфликтов. По мере того как Гуннар с Альвой старели, наблюдать за происходящим становилось все больнее. Ян написал первый том трилогии о своем детстве, где беспощадно разоблачал родителей. Хотя написаны эти мемуары были великолепно, я счел, что их публикация в данный момент — дни Гуннара были уже сочтены — станет предательством с моей стороны, и попытался убедить Яна подождать до смерти отца. Но Ян вполне сознательно жаждал мести, а мой совет воспринял как попытку цензуры. В результате мы разорвали отношения, и после того, как трилогия имела огромный успех в Швеции, другой издатель выпустил ее в США. Спустя годы Ян Мюрдаль и я, постаравшись забыть о прошлых разногласиях, возобновили переписку. Но мне был преподан печальный урок о том, как рискованно издавать членов одной семьи.

С легкой руки Мюрдалей я начал каждые два года ездить в Швецию, где нашел ряд книг для перевода. Тут мне оказывал большую помощь Густав Бьерстрём, чей зоркий взор не пропускал ни одного шедевра шведской литературы. По его настоянию мы издали прозаика Пера Улофа Сундмана, поэта Гуннара Экелёфа и замечательный десятитомный цикл детективных романов о Мартине Беке, написанных Пером Валё и Май Шёвалль. Цикл снискал в Соединенных Штатах большую популярность — издание в мягкой обложке разошлось миллионным тиражом. Также мы близко сотрудничали с шведским издателем Яна Мюрдаля — Лассе Бергстромом из «Норштедтс» («Norstedts»). Он-то и рекомендовал нам произведения Ингмара Бергмана, чьи авторские сценарии, в том числе великолепные «Сцены супружеской жизни» и «Фанни и Александр», мы потом издавали много лет. Увы, в итоге Бергман стал для нас слишком уж знаменит. Во время одного из визитов режиссера в Америку к нему явился некий голливудский импрессарио и заверил, что его мемуары можно без труда продать за миллион долларов. Бергстром был поставлен перед выбором: выложить эквивалентную сумму или расстаться с Бергманом. Конечно, в итоге за мемуары Бергмана было заплачено на порядок меньше, но подобных финансовых запросов мы удовлетворить никак не могли…

С течением лет «Пантеон» нашел партнеров в Германии, Италии и постфранкистской Испании. Франкфуртская книжная ярмарка была для нас шансом не просто общаться с коллегами, но и совместно с другими издательствами заказывать книги авторам. Редакторы «Пантеона», включая меня самого, были сравнительно молодыми, еще не обстрелянными людьми. У нас было слишком мало опыта и знакомств, чтобы работать с широчайшим спектром интересующих нас направлений. Агенты и авторы предпочитали обращаться в более солидные подразделения «Рэндом», чем к нам. Конечно, мы могли бы склонить чаши весов в свою пользу, предлагая за новые книги кругленькие суммы — больше, чем «Рэндом» или «Кнопф». Но я знал, что интересующая нас литература вряд ли будет пользоваться широким спросом, а следовательно, глупо ввязываться в дорогостоящие войны за авторов. Лучше уж ориентироваться на Европу. Двигаясь в одной связке с нашими европейскими партнерами, мы успешно сводили риск для всех сторон к минимуму. Но не менее важна была наша убежденность, что мы делаем общее дело, очень полезное в культурном и политическом плане для всех наших стран.

На излете 60-х годов смелые книги, которые ранее были исключительной привилегией Европы, начали появляться и в США, и мы смогли кое-что предложить взамен нашим новым европейским партнерам. Книги Ноэма Хомского и Стадса Тёркела были переведены на все основные языки Западной Европы. Также мы старались в сотрудничестве с нашими коллегами создавать новые книги для совместного издания. Работая с издателями, которые подготовили перевод «Репортажа из одного китайского селения» Яна Мюрдаля, мы заказали серию аналогичных документальных книг о сельских поселениях по всему миру. Идея состояла в том, чтобы простые люди рассказывали своими слова ми о масштабных социальных переменах, отразившихся на их частной жизни.