Легко ли быть одной?

Руби пошла по Бродвею пешком. В районе Шестьдесят седьмой улицы она в душе смирилась с тем, что никогда не станет матерью-одиночкой. Похоже, этот вариант она могла уже сейчас вычеркнуть из своего списка. Эти женщины были правы – а уж они-то знают, – это очень тяжело. Выходит, единственное, что ей теперь остается, – это продолжать встречаться с мужчинами. Но каким образом? Это было такое депрессивное занятие… Руби шла и думала о Серене. Серена так верила в Бога и в духовное просветление, что отказалась от всего на свете и позволила жечь благовония у себя на голове. Это был по-настоящему бескомпромиссный поступок. И он заставил Руби задуматься, во что верит она сама. Может, на самом деле бросить все к чертовой матери? Перестать встречаться с кем попало и начать беспокоиться о совершенно других вещах? Идея была не такой уж отталкивающей. Но по мере того как Руби шла дальше и продолжала думать, она поняла, что пока не готова к этому. В ней все еще оставалось немного желания побороться. Когда Руби подходила к Девяносто шестой улице, ее наконец осенило. Ей необходимо снова оказаться на коне, снова полюбить. Нужно не бояться опять окунуться в это; она должна снова нырнуть в эти чувства с головой.

Пришла пора завести нового кота.

Теперь Руби не просто гуляла, а шла с определенной целью: она собиралась вернуться в приют для животных, где нашла своего Ральфа. Время скорби и слез прошло.

Приют находился в двухэтажном бетонном бункере на углу Сто двадцать второй улицы и Амстердам-авеню в районе, который считался немного опасным. Но улица эта вызывала у Руби не столько страх, сколько ностальгию по ушедшей эре своей жизни. Таких улиц у нас осталось не много. К тому моменту, когда Руби наконец туда добралась, она уже испытывала гордость оттого, что совершает нечто столь жизнеутверждающее – снова выбирает любовь.

Как только она открыла дверь приюта, в нос ей тут же ударил острый запах животных. Это был удушливый запах, от которого хотелось сразу же выйти на улицу. Но Руби направилась к стойке, за которой находилась молоденькая девушка, похожая на ирландку, с курчавыми волосами, прихваченными на макушке заколкой. Стены были заклеены бодрящими плакатами с изображениями животных, которые напоминали посетителям о том, что «Любить меня – значит удалить мне яичники» или же «Купи мне идентификационный ярлык за 8 $ сегодня и завтра сэкономишь 300 $ на награде, если я потеряюсь!». Бетонные стены были увешаны картинами с изображением собак и кошек, но на самом деле толку от этого было мало. Это место все равно выглядело как бомбоубежище, сколько бы щенков тут ни нарисовали.

Руби объяснила девушке за стойкой, что хочет взять домой кота, и та тут же суетливо провела ее через дверь, ведущую к лестнице. На ступеньках зловоние усилилось, а когда они открыли дверь на второй этаж, уши Руби заложило от собачьего воя. Звук этот резанул ее прямо по сердцу; это было жалобное причитание, шедшее, казалось, из самых глубин собачьей души. Оно показалось ей таким знакомым, что у Руби закружилась голова. «Точно так же мне самой хочется выть каждый раз, когда я просыпаюсь по утрам», – подумала она.

Идти по этому мрачному коридору, да еще в сопровождении воя, было жутковато – напоминало сцену из фильма «Пролетая над гнездом кукушки», только с собаками вместо людей. Поэтому Руби быстро вошла в комнату, где стояли клетки с кошками. Она закрыла за собой дверь, что немного приглушило собачий плач. Одного за другим Руби осмотрела котов. Все они были симпатичными, мягкими и немного сонными. Но в ушах у нее все еще звенели вопли этого чертового пса. Руби остановилась на одном коте, особенно очаровательном, почти котенке; шерсть у него была бело-серой, и звали его Ванилька. Когда Руби сунула к нему в клетку палец, котенок сразу же игриво схватил его своими лапами. Так тому и быть: она возьмет себе этого Ванильку. Руби вышла из комнаты, чтобы сообщить о своем решении девушке за стойкой.

Пока Руби шла по коридору, этот ненормальный пес продолжал надрываться. Она решила, что нужно взглянуть на это создание, и открыла дверь в этот сумасшедший дом.

Руби шла мимо клеток, где, казалось, находятся одни питбули, и наконец нашла-таки эту Луженую Глотку. На ее клетке висела распечатка: «Кимья Джонсон – четырехлетняя сука, помесь белого питбуля, которую хозяева взяли еще щенком. Мы недавно подобрали ее на улице и так и не смогли найти владельца. Это очень славная, дружелюбная, ласковая собака, которая не гадит в помещении и просится на улицу. Что ж, потеря ее прежних хозяев обернется для кого-то находкой. Возможно, ее новым владельцем станете вы?»