Легкое поведение

Пока Мэй восхищалась Яносом, описывая вчерашний обед, где венгр был душой компании, Моррисон снова впал в уныние. Мысль о том, что этот Янос мог уже пополнить список ее любовников, удручала. Еще сильнее его задело то, что Мэй, якобы заинтересовавшись его делами, слушала вполуха. Вспомнив о своем намерении заняться с ней любовью, а потом расстаться навсегда, он приободрился и почувствовал себя сильным — настоящим рыцарем в сияющих латах. Метафора ему понравилась, и на душе стало спокойно.

— Извини. Что ты там говорил об этом Лу… Лу-каком-то там проекте?

Нет, она просто невозможна! Крепость Моррисона не смогла устоять — распахнула ворота, опустила разводные мосты, сложила оружие. Он был полностью во власти Мэй, готов был исполнить любую ее просьбу, да ей и трудиться не надо было просить о чем-то.

Очень скоро они выбрались из городской толчеи и смогли вдохнуть свежий воздух Бабблинг-Велл-роуд. Старший бой Блантов, А Чанг, поспешил им навстречу. Он сообщил, что Бланты уехали за город, но вернутся к вечеру. Они знают о приезде Моррисона. Обрадованный тем, что не придется попусту тратить время на гостеприимство хозяев, Моррисон попросил А Чанга встретить Куана, когда тот вернется из порта с багажом, и отправить вещи в прачечную на Ханбери-стрит. Экипаж ожидал, и Моррисон приказал кучеру быстро везти их в отель, где остановилась Мэй.

Как только они оказались в ее номере, она с привычным нетерпением опрокинула его на кровать:

— Я так соскучилась по тебе.

И вот одежда снова на полу. Мир перестал существовать. Были только они двое. Больше никого…

Моррисон вдруг вспомнил ее рассказ о том, как в Шанхае Мартин Иган несколько дней не выпускал ее из постели. Не спрашивай, одернул он себя. Ответ тебе не понравится. Но он распалялся все сильнее. Не надо. Он боролся с собой. Спроси…

— Это было здесь?

— Что было здесь, милый? О чем ты?

— Иган.

Пауза.

— Мартин? А что с ним? — Она перекатилась на свою половину, небрежно прикрыв бедра простыней, и устремила на него ленивый взгляд. Поигрывая завитком, она ждала его ответа.

Моррисон выдавил сквозь зубы:

— Это было здесь, я имею в виду, в этом отеле, где он… имел тебя?

— Да, кажется, да. А почему ты спрашиваешь?

Почему? Ему вдруг показалось, что молодой соперник, этот чертов красавчик американец с идеальными зубами, лежит сейчас в постели между ними и держит руку на ее груди. Стоило этой картине возникнуть перед глазами, и он уже не мог избавиться от нее.

— Тебе никогда не приходило в голову… — Он едва не задохнулся от злости и не смог договорить. Меня распирает от ревности!

— Что, милый?

Сейчас.

— Что это… — Больно. — Все вокруг… — Я. — Могут пойти разговоры. — Господи, как напыщенно. Почему я сказал именно это, а не то, что хотел сказать? У меня помутнение рассудка! — Тебя видят флиртующей напропалую.

Мэй внимательно посмотрела на него, а потом разразилась безудержным смехом, так что затряслись ее груди, живот.

— Почему тебе так весело? — В его голосе зазвучали нотки раздражения.

Унизительно. Чертовски унизительно! Как будто я один не могу удовлетворить тебя.

— Эрнест, дорогой, неужели ты до сих пор не понял меня? Мне плевать, что говорят окружающие. Всем нравиться невозможно. Хотя тебе, наверное, это удается. А вот мне нет, как бы я ни старалась. Знаешь, даже если завтра я оденусь монахиней, послезавтра все начнут шептаться о том, как вызывающе я ношу повой. Я ничуть не сомневаюсь в том, что мои родители, хотя и пишут, что безумно скучают по мне, втайне радуются, что избавились от меня и скандалов, которыми угрожает им мое присутствие.

— Мне просто не нравится, когда о тебе говорят дурно. Вот и все.

— Но что делать, если мои желания, капризы и деньги, которые позволяют их осуществлять, дают повод для дурных разговоров, — горячо возразила она. — Я просто облегчаю всем задачу и не притворяюсь. Я такая, как есть. Приличия и пристойность интересуют меня меньше всего.

Это точно.

Она вгляделась в его лицо. И чмокнула в нос.

— О, милый, если тебя только это беспокоит, прошу, не переживай. Я не люблю, когда ты такой хмурый. Ты расстроился из-за такой глупости?

Он скованно кивнул головой. Конечно нет. Проблема в том, что тебе нужны все, в то время как мне нужна только ты.

— О, Эрнест, давай не будем ссориться — ни сегодня, ни… никогда. Тем более из-за того, что люди осуждают тех, кому завидуют.

— Лицемерие — явление обычное, — согласился Моррисон. — Не думай, что мне оно ненавистно в меньшей степени.

— Что ж, тогда давай будем честными друг с другом, а все остальные — черт с ними. Если ты действительно расстроен из-за меня, — в ее глазах зажглись искорки, — тогда можешь меня отшлепать, а я покаюсь, что была плохой девочкой. — Сказав это, она встала на четвереньки, чтобы продемонстрировать Моррисону объект наказания, и посмотрела на него так, что устоять было невозможно. — Давай, дорогой, мои Алые врата, мой Раскрытый цветок пиона, моя Драгоценная терраса ждут твой Нефритовый стебель, твою Голову дракона. — Она хихикнула. — Твой Набухший гриб… Уверена, я что-то забыла.