Легкое сумасшествие по имени любовь

— М-м-м, ладно, — услышала я чей-то ответ. Голосом, который звучал в точности как мой. — Это было бы неплохо.

— Отлично. — И он растянулся на одеяле, прикрыл глаза рукой и быстро заснул.

Разве не так всегда поступают мужчины?

* * *

Вернувшись в коттедж после того, как полдня провалялась на пляже, я обнаружила раскиданные повсюду пакеты с крендельками, фантики от конфет и банки из-под газировки, а Доди, Фонтейн, Джордан и Пейдж вместе лениво возлежали на коричневом диване в большой комнате и смотрели «Призрак оперы».

— Доди, мне кажется, этот фильм вовсе не детский. — Я наклонилась и начала собирать фантики.

— Да ладно тебе, это же просто мюзикл. Разве тебе не разрешали в детстве смотреть мюзиклы?

— Ну разрешали какие-то, типа «Читти-Читти Бэн-Бэнг».

— Вот видишь. — Доди отхлебнула газировки и протянула банку Джордану.

— Но это не одно и то же.

— Тс-с-с! — прошипел Фонтейн, не сводя глаз с экрана. — Призрак заманивает девушку в свое подземное логово!

— Я в курсе. А вам не кажется, что это слишком мрачное и извращенное зрелище для детей четырех и шести лет?

Пейдж сидела на коленях у Фонтейна, увлеченная происходящим.

— Почему он носит маску? — прошептала она.

— Потому что он мутант, пусть и музыкальный гений, — ответил Фонтейн. — Как Леди Гага.

Я обвела взглядом комнату. Меня обуревали сомнения. Если я все же пойду на свидание с Дезом, придется попросить кого-то из этой парочки приглядеть за детьми. А стоит ли это делать? Голова Джордана лежала на коленях Доди, и она гладила его по волосам, словно собаку. Ричард был бы потрясен, увидев это. А как же мои родительские обязанности? А как же присмотр взрослых?

Я прикусила губу и подумала о волосах Деза и о том, что они вечно такие взъерошенные, будто так и просят, чтобы я пробежалась по ним пальцами. Моя рука невольно дернулась. Я почти почувствовала его волосы под ладонью. Ой, да какого черта! Ничего с детьми не случится. Я решилась на отчаянный шаг.

— Доди, ты сможешь завтра вечером присмотреть за ребятами? Мне надо будет отлучиться.

Фонтейн немедленно высунул голову из-за спинки дивана, как суслик из норы. Он сейчас же остановил фильм, и они с Доди уставились на меня, будто я только что объявила о своем выдвижении на Нобелевскую премию мира.

— Куда это ты собралась?

Я скрестила руки на груди. Это точно не должно их удивить.

— Ужинаю с Дезом.

Мои родственнички хлопнули друг друга по ладоням. Ну очень по-взрослому.

— Конечно, я пригляжу за детьми, — ответила Доди.

Фонтейн вскочил. Пейдж при этом шлепнулась на пол, но он не обратил на нее внимания.

— Я должен подобрать тебе прикид! — воскликнул он.

— Прелестно, — протянула я. — А я пойду позвоню Пенни.

Пенни упорно не подходила к телефону, раздувая и без того огромную проблему. Мне нужно было, чтобы она отговорила меня от ошибки, которую я вот-вот совершу. И чем я только думала, принимая приглашение Деза поужинать? Могла бы просто сказать, что у меня уже есть планы.

Надо было наврать ему, что я буду разбирать коллекцию керамических единорогов тети Доди или помогать ей красить скатерти. Может быть, еще не поздно все отменить. Можно дождаться завтра, а потом сказать, что у Джордана поднялась температура. Хотя он же врач. Чертова клятва Гиппократа!

Фонтейн зашел ко мне и принялся выкидывать из шкафа мою одежду.

— Что ты делаешь! — завопила я. — Она же вся рассортирована и разложена!

— По каким критериям? «Стремная» и «страшная»? Я бы скорее умер, чем надел это, подружка. Надо идти в магазин. Это что за фигня? — Он поднял мою главную драгоценность — толстовку, которую я носила, учась в колледже. Выцветшая, рваная, она идеально подходила для того, чтобы есть в ней арахисовое масло пальцами или плакать о провалившемся браке.

— Дай сюда! — Я попыталась вырвать ее из рук братца.

— Ни за что. Она отправится в помойку вместе с прочим барахлом, которое ты называешь своим гардеробом. Из чего она сделана? Этот материал триста лет будет гнить на свалке! Не мудрено, что у меня вечно заложен нос, — столько синтетических тряпок ты приволокла сюда.

Фонтейн, коршуном налетевший на мой небогатый гардероб, еще больше заставил меня нервничать. Какая разница, во что я оденусь?

— Здесь не из чего выбирать, — вздохнул кузен. — Надевай туфли. Настало время для кардинального ребрендинга!

— Ты решил, что я пойду по магазинам только потому, что какой-то парень пригласил меня на ужин?

— Конечно, нет. Ты отправишься на шоппинг, чтобы купить вещи, в которых будешь чувствовать себя неотразимой. Ты этого достойна. Это не для него, а для тебя.

Но два часа спустя, когда я стояла в примерочной одной из модных лавок Белл-Харбора, Фонтейн запел по-другому.

— Дез будет от этого без ума, — утверждал он.

На мне было крохотное красное платье с глубоким вырезом и явным недобором ткани. А ступни в босоножках на высоком каблуке, украшенных пряжками со стразами, казались мне голыми.

— Оно слишком короткое. Он подумает, что я его соблазняю.

Фонтейн кивнул:

— Увидев это платье, он подумает, как бы поскорее снять его с тебя, больше ни о чем.