Легкое сумасшествие по имени любовь

— Я имела в виду, никто из нас не может знать, сколько ему отведено, так ведь? — продолжила Доди. — Скажем, на днях Анита Паркер пролила горячий кофе в своей машине и чуть не съехала с моста на автостраде. Она бы разбилась насмерть.

— Но это жуткий пессимизм, мама.

— Это реализм. Люди умирают каждый день, так что нельзя терять ни минуты зря. Я, например, собираюсь трясти ягодами в ягодицах, пока есть порох в пороховницах. — Она намотала макароны на вилку и отправила в рот. — Я подумывала отпраздновать на вторых выходных августа.

— Мама, но это же через десять дней, — возразил Фонтейн. — Я не смогу собрать всех за десять дней, даже если отпечатанные приглашения будут у нас на руках уже завтра. Людям просто не хватит времени собраться.

— Кто не сможет приехать, тот не сможет. Но друзья обожают мои вечеринки, и я уверена, что все постараются приехать. Не надо делать что-то выпендрежное. Вы с Сэди купите кое-какие продукты, Джаспер испечет торт. Что там еще можно придумать?

— Но нам же нужна куча вещей. Украшения, музыка, складная мебель. Мы не можем устроить банальные посиделки. Люди ждут чего-то особенного, когда идут на вечеринку, которую устраиваю я. — Фонтейн не хотел связываться со всем этим, но Доди упрямо настаивала.

— Это МОЯ вечеринка, и если у тебя нет на нее времени, я все устрою сама. — Она хрустнула салатом.

— Никто не собирается заставлять тебя планировать собственную вечеринку, Доди, — ответила я. — Это все, что я хочу сказать.

— Но если я хочу, значит, она должна состояться в любом случае. Разве не так должно быть, Дез?

Дез быстро орудовал вилкой. Он посмотрел на Доди так, будто ее вопрос задел его.

— Какая разница, что я думаю, Доди. Это тебе решать. — Он вел себя так необычно. Наверное, и впрямь проголодался.

Доди задержала на нем взгляд, странное выражение на секунду мелькнуло на ее лице, но исчезло так же быстро, как появилось. Она повернулась к Джасперу:

— Ты можешь взять на себя возню с едой?

— Думаю, да. Отпрошусь на одну ночь с работы.

— Я тоже буду помогать, — обнадежила Бет.

Доди расцвела и похлопала Бет по руке:

— Спасибо, милочка. Ну что, видите? Все решено.

— Ничего не решено! — вспылил Фонтейн, оттолкнув тарелку.

Джаспер усмехнулся:

— Эй, давай не будем горячиться, Тим.

Фонтейн фыркнул и демонстративно скрестил на груди руки.

— Я тебя просил не называть меня так. Ты знаешь, что я не перевариваю это имя.

— А почему, Фонтейн? — ничего не подозревая, спросила Бет. — Тим вроде бы неплохо звучит.

Джаспер снова хмыкнул.

— Это не смешно! — Огрызающийся Фонтейн напоминал сердитого котенка.

— Ну… забавно, — кивнул Джаспер.

Мы все согласились. Фонтейн надулся, оттопырив нижнюю губу, а Джаспер продолжал говорить, рассказывая Бет эту историю.

— Видишь ли, когда Фонтейн был маленьким, он был… слишком маленьким. И когда ему исполнилось десять…

Фонтейн толкнул его локтем.

— Мне было восемь!

— Ладно. Ему исполнилось восемь. Он вывихнул лодыжку, и ему пришлось ходить в школу со старым костылем, мама его, кажется, сохранила, да? С крошечным деревянным костыликом. — Джаспер показал руками, какого примерно размера был костыль, и засмеялся еще сильнее.

Я едва сдерживала улыбку.

— И потому дети в школе прозвали его Кроха Тим. Как только он идет мимо, они хором: «Господь да благословит нас всех. Это Кроха Тим. Ба, да он притворяется!» Так и привязалось. Годами его так называли: Кроха Тим.

Легкий смешок облетел стол. Даже у самого Фонтейна губы дернулись, и он продолжил сам:

— Но когда я перешел в другую школу в седьмом классе, то сказал всем, что меня зовут Фонтейн.

— Ты думал, что тебя станут меньше дразнить? — В голосе Деза звучало непритворное сомнение.

У Фонтейна хватило наглости, чтобы самодовольно похвалиться своим искусством надувательства.

— Я сказал своим одноклассникам, что работаю в ФБР под прикрытием, помогая вычислять банды и организованную преступность, все такое. Вы же помните, в то время как раз шел сериал «Мачо и ботан». — Фонтейн наконец улыбнулся.

— Но это все не самое интересное. Расскажи им, как ты вывихнул злополучную лодыжку. О, это самый смак! — Джаспер едва сдерживал смех.

Улыбка Фонтейна стала еще шире:

— Я упал с лестницы, пытаясь продефилировать в маминых туфлях на шпильке.

Доди ласково ему улыбнулась, пока мы покатывались со смеху.

— Мне стоило уже тогда догадаться, — сказала она.

* * *

Пока мы с Бет убирали со стола тарелки, оставшиеся после ужина, Доди и Дез вышли на террасу. Наблюдая через окно, я заметила, что разговор между ними шел вовсе не пустячный. Дез смотрел на Доди сверху вниз, и его кулаки при этом сжимались. Она тоже выглядела сердитой, стояла, уперев руки в бока и упрямо стиснув зубы. Дядя Уолтер сказал бы, что в ней явно течет ирландская кровь. Что бы Дез ей ни пытался впарить, она на это не покупалась.

— Интересно, о чем они говорят? — спросила Бет, подойдя ко мне.

— Не знаю. Он выглядит таким странным весь вечер. Придется выяснить, что происходит.

Я вышла на террасу и увидела Деза, сжимавшего виски руками.

— Ты не должна втягивать меня во все это, Доди. Нечестно так поступать, и неважно с кем.