Легкомысленное пари

— Разумеется. — Бротон приблизился к ней на шаг и понизил голос: — Там у нас как раз будут часы… мы будем предоставлены сами себе, будем делать то, что захотим.

— Хм… — последовал невразумительный ответ. Филиппа улыбалась, как кошка, вволю наглотавшаяся сливок. — Да, вероятно, там будет такая возможность… А почему бы вам просто не пригласить меня к себе на чай?

— Какой-то чай? — Бротон вздернул бровь так, что она вот-вот могла сломаться. — И вам не будет скучно? И вы Действительно рискнули бы прибыть ко мне?

— Но, Филипп, о каком риске вы говорите? Неужели вам никогда не приходилось приглашать леди на чай? Мы не кусаемся, хотя… кто знает?

Твердо решив закончить на этом, она сделала ловкий реверанс и удалилась. Бротон остался стоять в полном смятении чувств.

Филиппа была довольна собой — маркиз у нее на крючке. Больше ей не надо мучиться и что-то изобретать — пусть он делает следующий шаг. Но она зашла слишком далеко в своей игре, он может решить, что она готова к последнему шагу…

Эта мысль заставила ее слегка занервничать. Встряхнув головой, Филиппа попыталась выбросить ее из головы и направилась в дамскую гостиную, чтобы слегка освежить лицо перед тем, как начать обыскивать каждый угол и закуток, где может застрять этот противный, невыносимый, небрежный и необязательный мистер Уорт!

— Умоляю, скажите, что эта противная мина, которую вы несете сейчас на вашем лице, предназначена кому угодно, только не мне!

Это был Маркус Уорт.

Но только не тот, к которому она привыкла… При виде этого Маркуса она остолбенела, а он занервничал, стал дергать свои бакенбарды, решив, что с ними опять что-то не так. Однако она быстро пришла в себя и вновь обрела королевское величие.

— Вы позволили себе опоздать, это недопустимо! — решила она начать разнос с самого главного.

— Да нет же, это вы опоздали. Я наблюдал за вашим появлением с высоты лестницы. Но не мог сразу подойти к вам, мне нужно было ознакомиться с расположением дома и его обитателей. А потом я снова увидел вас с балкона над бальным залом, но вы уже были заняты с леди Джейн и мисс Де Реджис, да еще явился этот маркиз, смотревший на вас, как охотник, загнавший львицу… Но, кажется, в итоге львица загнала его.

— О, вы наблюдательны… Впрочем, это у вас профессиональное…

Он был готов восхищаться ее способностью дрессировать мужчин. Этого маркиза, например. Хотя, что в нем есть, в этом маркизе? Что заставляет всех обмирать при виде его?

— Мистер Уорт, — нарушила Филиппа ход его мыслей, — я больше не в состоянии сдерживаться. Скажите на милость, что такое вы сотворили у себя на голове? — Она вдруг рассмеялась.

Он трагически поднес руки к вискам.

— Насколько я понимаю, вы не одобряете всех моих усилий?..

Она вздохнула и огляделась по сторонам.

— С этим надо что-то делать. Здесь найдется какой-нибудь уголок?

— Я, кажется, знаю один, идемте, раз это для вас так важно.

Она поспешила за ним в нижний зал, а затем снова вверх по лестнице и за угол по коридору мимо разных дверей. Потом был еще один пролет, и, наконец, он открыл перед ней маленькую дверь в бельевую — длинную комнату с рядами стеллажей и ящиков вдоль стен и стойким запахом крахмала. Затворившись в ней, они оказались в смоляной черноте. Маркус водил руками по стене у двери, пока не нащупал свечу.

— Я высказал Марии ваши пожелания относительно моих бакенбард, — начал он. — И она велела моему брату одолжить мне его камердинера, чтобы тот отполировал меня как следует для вашей компании.

— Очень любезно с ее стороны, — сказала Филиппа, разглядывая его в желтом пламени свечи. — Однако…

То, что было раньше бесформенной гривой, усилиями камердинера Грэма превратилось в подобие смелой мужской прически в модном новогреческом стиле — убийственно короткая стрижка, волосы слегка приподняты и лихо зачесаны на виски и лоб. Мария решила, что такая прическа должна выделять его глаза и подчеркивать мужественные скулы. Однако взгляд Филиппы говорил, что его прическа изменилась не в лучшую сторону.

— Мне сказали, что это самый модный стиль на сегодня, — оправдывался Маркус. — И обратите внимание — мои бакенбарды совершенно ровные, как вы и просили.

— Просто сногсшибательно, — заметила Филиппа, расстегивая свою перчатку и подступая к нему ближе. — Единственное, что мне нравится, — это отсутствие очков.

— Мне сказали, что они все испортят. Это романтический стиль…

— Отлично. — Встав на цыпочки, Филиппа потянулась к его голове. Но Маркус откачнулся назад.

— Спокойно, это всего лишь моя рука, — сказала она и погрузила пальцы в его волосы.

Очень нежно она принялась укладывать его волосы к затылку, открывая лоб и виски, попутно пригладила злосчастные бакенбарды. Потом слегка отстранилась, оценивая результат своих скромных усилий. Ему показалось, что он видит какое-то новое выражение в ее прекрасных синих глазах, какую-то непонятную искру. Но она быстро отвернулась, натягивая перчатку.

— Осмелюсь доложить, теперь вы смотритесь роскошно, — констатировала она с улыбкой.