Легкомысленные

Рука сама по себе размахнулась и влепила ему на редкость внушительную затрещину – в десять раз круче, чем когда бы то ни было. Он чуть отшатнулся и сделал порывистый вдох. Красные отметины проступили мгновенно. Он был полностью ошеломлен.

– Ну ты и сволочь! – заорала я на него, на миг позабыв, что мы находились в баре, битком набитом свидетелями.

Руке было отчаянно больно, но мне, невзирая на это, было приятно разрядиться: я слишком долго терпела. Я замахнулась для следующего удара, но Келлан схватил меня за запястье и больно вывернул руку. Его глаза впились в мои, наполненные злостью для полной гармонии со мной. Я сопротивлялась болезненной крепкой хватке, от всей души желая врезать еще раз, стереть его в порошок.

– Какого черта, Кира? – взвыл он. – Какого, мать твою, дьявола?

Келлан схватил меня за другую руку, чтобы я не ударила ею, и я пустила в ход колено в надежде свалить его. Однако он отследил движение и швырнул меня в сторону. Рука запульсировала – кровь наконец прихлынула обратно. Мой гнев, давно искавший выхода, преступил грань разумного: я не замедлила метнуться назад и снова наброситься на Келлана.

– Кира, успокойся. – В туман ожесточения пробился деликатный голос Эвана.

Он придержал меня сзади и потащил прочь от Келлана, тому же положил руку на грудь Сэм. Келлан кипел от ярости, буравя меня ненавидящим взглядом. Мэтт и Гриффин встали позади него. Мэтт был встревожен, а Гриффин пребывал в щенячьем восторге. Дженни встала между мной и Келланом, раскинув руки, как будто ее миниатюрное тело могло послужить барьером, рванись мы снова друг к другу. Если не считать смешков Гриффина, в баре воцарилась мертвая тишина. Сэм явно не знал, что делать. В ином случае он бы просто вышвырнул буянов, но мы здесь работали и были друзьями.

В итоге именно Дженни, оглянувшаяся на толпу зевак, схватила за руку сначала Келлана, а потом и меня. Сдвинув брови и не глядя на нас, она пробормотала: «Пошли» – и увлекла обоих в подсобку. Мы с Келланом старательно игнорировали друг друга, как и толпу, покуда Дженни тащила нас прочь. Я заметила, как Эван кивнул Мэтту, который ответил тем же и вынудил крайне недовольного Гриффина стоять на месте. Затем Эван последовал за нами по пятам.

В коридоре он обогнал наше печальное трио и распахнул боковую дверь. Оглядевшись в последний раз, Эван притворил ее за нами и встал перед ней, удерживая нас в помещении, а также охраняя от любопытной клиентуры. Он скрестил на груди татуированные руки, перекрыв дверь со все еще неисправным замком, и нарисованные факелы грациозно взметнулись на его предплечьях. Мое настроение было сродни этим факелам.

– Так, – сказала Дженни, выпустив наши руки. – В чем дело?

– Она…

– Он…

Мы с Келланом заговорили одновременно, и Дженни, так и стоявшая между нами, вскинула руки:

– По очереди.

– Дженни, нам не нужен посредник, – буркнул Келлан, обращая взгляд на нее.

Ничуть не испуганная его грозным видом, Дженни спокойно отозвалась:

– Не нужен? Увы, я думаю иначе. – Она указала в сторону бара. – И половина людей там со мной согласна.

Дженни настороженно оглядела его с ног до головы.

– Так получилось, что я кое-что знаю о ваших стычках. Я не оставлю тебя с ней наедине.

Келлан уставился на нее, а затем посмотрел через плечо на меня:

– Ты рассказала ей… Она знает?

Я пожала плечами и покосилась на Эвана. Тот оставался сконфуженным и встревоженным.

– Все? – потрясенно спросил Келлан.

Я повторила свой жест.

Келлан хрюкнул и запустил руку в волосы:

– Ну… Разве не блеск? А я-то думал, что мы об этом помалкиваем. – Он посмотрел на Эвана. – Ладно, раз шило вылезло из мешка, то почему бы не привести все к единому знаменателю?

Он театрально простер ко мне руки, одновременно не сводя с Эвана глаз.

– Я трахнул Киру… Хоть ты и предупреждал не делать этого. Затем, для ровного счета, еще разок!

Каждый выпалил свое. Дженни взвилась на Келлана за его выражения, Эван выругался, а я заорала, приказывая Келлану заткнуться. Он же всех оглядел и добавил:

– Ах да! Еще шлюхой ее назвал!

– Ну и урод же ты! – бросила я, отворачиваясь.

От ярости у меня хлынули слезы, лицо пылало от стыда. Эван ничего не знал – и не должен был.

Келлан, когда я снова взглянула на него, вконец обезумел:

– Урод? Это я-то урод? – Он злобно шагнул ко мне, и Дженни выставила руку, преграждая ему путь. – Это ты меня ударила! – Он указал на лицо, где еще багровели отметины. – Опять!

Вмешался Эван – ему, похоже, надоел этот спектакль.

– Черт побери, чувак, – о чем ты думал? Или не думал вообще?

Озлобленный взгляд Келлана метнулся к нему.

– Она умоляла меня, я живой человек.

Я оскорбленно буркнула что-то, не будучи в силах говорить связно. Что же, пускай весь мир узнает эти интимные подробности? Поразительно, кем он меня выставлял… Он был невинной овечкой, а я его соблазнила. Ну да, как же иначе!

Келлан полыхнул на меня глазами:

– Ты умоляла меня, Кира! Оба раза – забыла? – Он дернулся ко мне, и Дженни оттащила его. – Я делал то, о чем ты просила. Я вообще не делал ничего, кроме того, о чем ты просила!

Он гневно размахивал руками.