Лейб-гвардеец

– Завяжите мне сами, – попросил он, глядя ей в глаза, стараясь приучать ее к впечатлению особой душевной близости между ними.

– Давайте я! – подлетела одна из девушек.

– Она это сделает лучше, – легко сказала Анна, отдавая ей повязку.

Невзначай обернувшись, она увидела Арбенина на лужайке для игры в гольф, который как раз примерял клюшку для удара по мячику. Он замахнулся, сильно поддел клюшкой мяч, но тот полетел не туда, куда он рассчитывал. Было видно, он слабый игрок. Гольф не вызывал у Анны любопытства, и она отвернулась.

Арбенин передал клюшку поджарому англичанину, который засмеялся от его неудачи.

– Игра для зажиревших наций, – с досадой сказал Арбенин. – Никакого удовольствия.

Почти его ровесник, англичанин производил впечатление всегда деятельного человека, – прежде чем продолжить игру, он заметил, указывая на Анну и остальных, кто были с ней:

– Кажется, там охота на вашу жену.

– Зубы обломает, – ответил ему Арбенин вполне спокойно.

– Завидная уверенность в красивой жене, – отметил англичанин. – Показываю еще раз.

Он установил белый шарик, размахнулся клюшкой и резко ударил. Но и у него вышло неважно, и Арбенин насмешливо хлопнул в ладоши.

– Не везет сегодня, – признал англичанин голосом человека совсем не азартного, и поставил клюшку в стойку.

Оставив игру, оба не спеша пошли по лужайке к рыжей песчаной дорожке.

– У вас вся собственность в недвижимости. И только в России, – ненавязчиво завязал деловой разговор англичанин. – Умные люди считают, Россия идет к революции. – Он сделал краткую, многозначительную паузу. – Вам не страшно? Однажды проснётесь, а уже полностью зависите от иностранных вложений отца красавицы жены? Да к тому же столь молодой.

Он смолк, постарался заглянуть в глаза Арбенину. Тот ничем не выдавал заинтересованности в таком разговоре, но будто ничего не имел и против продолжения. Они вышли на дорожку, прогуливаясь, направились в сторону залива.

– Я понимаю, – продолжил англичанин, – продать свои поместья, явно вывозить деньги за границу для вас невозможно. Такой шаг, потеря положения при дворе.

Он опять примолк, и на этот раз молчание его было красноречивым, продолжительным.

– Что вы предлагаете? – казалось, без особого интереса спросил Арбенин.

– Моим сделкам не должны мешать ваши чиновники. – Его собеседник подождал ответа Арбенина, но тот, как и до этих слов, молчал. – Вы получите свой процент. Я его буду переводить в ... процветающую страну.

Англичанин перехватил взгляд Арбенина. Тот пронаблюдал, как два рослых жандарма провели к особняку каторжника Шаву, переодетого в штатское, однако со связанными у живота руками.

– Какой процент? – наконец спросил Арбенин.

– Ну... – англичанин облегченно вздохнул.

– Хорошенько подумайте, – спокойно заметил Арбенин. – Пока не вернусь.

И он оставил его, зашагал прямо к парадным дверям особняка.

Через минуту он вошел в свой просторный кабинет на нижнем этаже, где в кресле возле письменного стола из красного дерева нагловато развалился Шава.

– Оставьте нас, – распорядился Арбенин, не взглянув на застывших у двери жандармов.

Они покинули кабинет, и Арбенин плотно прикрыл дверь, запер ее на ключ. Направляясь к столу, он сунул ключ в карман легких, цвета кофе с молоком брюк. Расположился за столом на своём мягком стуле с обитыми вишнёвым бархатом подлокотниками, после непродолжительной паузы спросил:

– Не догадываешься, зачем вдруг очутился именно здесь?

– Нэ-эт, – не сразу, лениво ответил Шава. – Я возму сигару? – он рукой потянулся к шкатулке, однако всё же замер, ждал разрешения.

Арбенин затянул с ответом, давая понять, кто здесь хозяин положения.

– Да, конечно.

Шава взял из шкатулки сигару; взял и Арбенин. Он зажег спичку, прикурил сам, затем поднес ее к концу сигары грузина. Шава глубоко затянулся дорогим дымом и, наслаждаясь хорошим табаком, медленно выпустил кольцо, откинулся в кресле.

– Я тэбэ нужэн. Да? – сказал он, разглядывая Арбенина и начиная ухмыляться.

– Ты ловкий стрелок, – одобрительно заметил Арбенин. – С сотни шагов попасть в сердце князя? На такое немногие способны…

Шава неспешно курил, вроде бы не очень внимательно слушал, заставлял Арбенина продолжать.

– Но Шуйцев очень меткий стрелок, – внезапно резко сказал Арбенин. – Я видел сам.

Шава постепенно изменился в лице, стал серьезным, некоторое время пристально смотрел на огонек на конце сигары.

– И мне ничего не будет? – вдруг без всякого акцента, но не удивив этим Арбенина, задал он важный для себя вопрос.

– Попадешь под амнистию. За князя, – твердо объявил Арбенин. – А Шуйцев вне закона, никому не нужен. Но его надо еще найти. Я дам тебе след. Подбери четверых... Впрочем, не мне тебя учить. – Он вынул из ящика тугую пачку банкнот, бросил на стол. – На расходы. Жандармов я отпущу.

Шава небрежно показал свои связанные руки.

– Не боишься, убегу? – спросил он.

– Отомстить за оскорбление – дело чести для настоящего мужчины. – Арбенин вынул из ящика стола острый короткий нож и подтолкнул к противоположному краю стола. – Или нет?

– Я найду, и вырву ему сердце!