Лейб-хирург (СИ)

В зале повисает тишина. В сердцах бью кулаком по столу. Твою мать! Бывая в Кремле после того, как меня из него выставили, замечал, что охраняется он небрежно. Посты гвардейцев у ворот, караулы у входа во дворец и в коридорах - это скорее для красоты, чем для защиты. Это в моем времени сотрудников ФСО в Кремле больше, чем туристов - муха без досмотра не пролетит. Сказал об этом тещеньке — пропустила мимо ушей. Мол, кто посмеет покуситься на священную особу императрицы? Не было в этом мире убийства Павла | и Александра !, как не существовало и самих этих монархов. Революционный террор на некоторое время заставил отнестись к охране государыни серьезно. Но террор прекратили сами революционеры, об опасности забыли. И вот результат…

— Боже мой! Что теперь делать? — бормочет сидящий рядом Вельяминов. Растеряны и другие - это видно по лицам.

— Разрешите мне? -— спрашиваю Николая Александровича.

— Да, да, голубчик! - кивает он. Встаю.

— Господа! Я, лейб-хирург государыни Довнар-Подляский, немедленно отправляюсь в Кремль для оказания помощи раненым. Понадобятся помощники.

Зал дружно встает.

— Хватит десяти человек. Возмущенный ропот в ответ.

— Извините, господа, но большим числом там не развернуться. Мы будем только мешать друг другу. Остальные будут помогать здесь, поскольку возможен поток раненых. Главных хирургов фронтов прошу выбрать из числа подчиненных лучших специалистов. Михаил Александрович, — делаю знак Зильберману — вы со мной. Порфирий Свиридович! — поворачиваюсь к Елаго-Цехину. —- Мне нужен транспорт и наборы первой помощи: хирургический инструмент, бинты, лекарства, средства для иммобилизации переломов. Носилки опять-таки. Через пять минут санитарные автомобили со всем необходимым должны стоять во дворе. Прошу распорядиться!

— Понял, Валериан Витольдович!

Елаго-Цехин с необычным для его грузной фигуры проворством вскакивает и выбегает из зала заседаний.

— Николай Александрович! — обращаюсь к Вельяминову. — Потребуются медицинские сестры: по две-три на каждого врача. Где их взять столько, чтобы не собирать по госпиталям? На это нет времени.

— Есть такое место! — кивает тайный советник. — Неподалеку от Кремля располагаются женские сестринские курсы. Там же готовят фельдшериц. Распоряжусь прямо сейчас.

Встает и уходит.

— Отобранных главными хирургами врачей прошу подойти!

Меня окружают люди в мундирах. Надворные советники, есть коллежские асессоры, главные хирурги фронтов - статские советники. Не балует здешняя Россия военных врачей чинами. Главные хирурги, к слову, все здесь.

— Мы решили ехать, -— сообщает Бурденко, видимо, заметив мое выражение лица. - Как самые опытные.

Вас, Николай Нилович, с радостью возьму: наверняка среди пострадавших будут люди с черепными травмами. Тут ваши золотые руки и талант нейрохирурга придутся к месту. А вот насчет остальных сомневаюсь. Однако переигрывать поздно.

— Выходим во двор, господа!

Спускаемся. Елаго-Цехин молодец. Из гаражей, чихая сизыми дымками, выезжают санитарные автомобили. Один, второй, третий… Санитары бегом тащат сумки с красными крестами, носилки, какие-то тюки, забрасывают это все в подъезжающие автомобили.

— Рассаживаемся, господа!

Пробегаю мимо машин и командую водителям гнать на максимальной скорости, используя на полную мощность клаксоны. Уличное движение в Москве еще тот геморрой: редкие автомобили соперничают за право проехать перекресток с конными повозками, и никто это не регулирует. Заскакиваю в кабину первого автомобиля.

— Трогай! В Кремль!

Под пиликанье клаксонов мчимся по улицам столицы. Ну, как мчимся? Скорость не свыше сорока километров в час — больше из этих пепелацев не выжать. На булыжной мостовой неимоверно трясет — рессоры помогают слабо. Перед нами разбегаются пешеходы, принимают в сторону экипажи и повозки. Наблюдаю за этим, сжав зубы. Была ли Ольга во дворце в момент взрыва? Если находилась там, то попала ли под завал? Больно думать об этом. Кажется, похоронил в душе всякую надежду на любовь, а вот саднит…