Лейла. Шанс за шанс (СИ)

– Помнишь, незадолго до отъезда мы с тобой говорили о том, что она довольно необычный ребенок и скоро это будет все больше бросаться в глаза? Так пусть лучше это списывают на мои чудачества – ведь это я привез ей заморского учителя, который ее всему этому необычному как будто и научил.

Несколько минут в комнате стояла тишина, видимо, Малика переваривала папино высказывание. Наконец, она ответила:

– Ратмир, ты такой умный! Иногда я кажусь себе рядом с тобой такой глупой! И только и могу, что удивляться, как ты вообще взял меня в жены… – Она захлюпала носом и заплакала. Я уже собралась уходить, когда мама вдруг резко перестала всхлипывать и очень серьезно спросила: – Ратмир, а этот старик… – она замялась, подбирая слова. – Он не ославит нашу девочку? Не пойдет болтать о ее необычности по всем углам?

Отец тяжело вздохнул:

– Я тоже думал об этом, но почти уверен, что профессора нам не стоит опасаться. Во-первых, он мне должен… сильно должен, а во-вторых – он увлекающаяся личность, а в Лейле есть нечто, что он захочет понять и разгадать… – Потом подумал еще немного и добавил: – Нет, с этой стороны Лейле ничего не угрожает.

– Ну вот, я же говорила, что ты у меня умный, а я… – Она заплакала вновь, громко всхлипывая.

Ну опять началось! Беременность давала о себе знать. В последнее время мама стала особенно ранимой, и выверты ее логики подчас вгоняли в ступор даже меня. А отцу и вовсе приходилось непросто. Но моя теория по поводу старичка полностью подтвердилась. Оставалось только надеяться, что он действительно чему-то меня научит.

Как в тот момент я была к нему несправедлива!

Профессор Тимуран оправдал все возлагаемые на него надежды. Поначалу он довольно скептически отнесся к идее обучать девочку и попытался соскочить на обучение Мамука, но очень скоро признал свою ошибку, сказав, что Мамук еще слишком мал, чтобы постигать науки, и он, так и быть, немного помучается со мной. И я видела, что он реально настроился мучиться, так как начал со мной заниматься как с каким-то умственно отсталым ребенком. Уж я-то точно знала и эти речевые обороты и это выражение лица – сама когда-то собиралась учить деток младшей школы. У меня даже мелькнула мысль потроллить дедушку и немного поизображать ту, кого он во мне видел, но быстро ее отбросила. Не для того отец вез его через моря, чтобы я сейчас прикалывалась.

Так было поначалу. А потом он показал мне буквы и обозначение цифр. Письменность здесь оказалась несложной – никаких иероглифов или рун, единственным затруднением для меня стало, что в одних случаях буква обозначала обычную букву, а в других целый слог. Этот нюанс немного замедлил изучение, однако вполне бегло читать и писать я смогла уже меньше, чем через неделю. Зная язык, это оказалось несложно. Жаль только книг в нашем доме раз-два и обчелся, учебников вообще никаких, а профессор прибыл совсем без багажа, лишь в том, что было на нем.

Мои успехи в изучении письменности привели профессора в полный восторг, и он взялся за меня по-настоящему. Очень скоро убедившись, что с математикой у меня еще лучше, чем с письмом, он начал давать мне действительно сложные, по его мнению, задачи. Я щелкала их как орешки и поначалу даже опешила, когда узнала, что они предназначались для учеников первого и второго курса университета, в котором он когда-то преподавал. Однако в геометрии дела у меня обстояли чуть хуже, мне пришлось привыкать к новым обозначением длин и углов, к тому же «открывать Америку» я не торопилась и решила изучить теоремы и постулаты этого мира, а не бросаться с головой в местную науку со своей Евклидовой математикой. Дедок и так начал странно на меня коситься, поэтому я даже не пыталась объяснять что-то новое для него и лезть куда-то в дебри. Гениальность гениальностью, а некоторые вещи лучше не светить вообще или выдавать малыми порциями.

Что было действительно интересного в наших уроках, так это история этого мира, география и социальное устройство стран. Я впитывала все эти сведения, как губка, и стоит отдать должное профу: преподавал он на высшем уровне, повествуя о событиях не сухо и сжато, а на примерах и памятных исторических событиях. Конечно, бесчисленные имена королей и сановников укладывались в голову нелегко, но я и не стремилась запомнить их досконально, на что профессор хмурился и заставлял учить их по новой.