Лейла. Шанс за шанс

– Лейла, встафай! Нузьно идти зивотину кормить, – послышался громкий детский шепот прямо над ухом.

Я осоловело приоткрыла глаза и снова закрыла, пытаясь прийти в себя после такого реалистичного и знакомого сна. Каждый раз после таких пробуждений мне стоило большого труда вновь натянуть на себя личину маленького ребенка, которым я была в этом мире.

– Да, Мамук, сейчас.

Я провела руками по лицу и рывком села. Как же мне все это надоело!

Уже почти два года я вынуждена жить в чужом мире, чужом теле и даже чужом возрасте. С каким упоением я читала про попаданцев-прогрессоров! Иногда мне даже представлялось, как я, вся такая умная и красивая – три раза ха! – буду наводить порядок в другом мире, какие новшества введу и какие мысли смогу посеять в умах людей – еще три раза ха! Ну вот – я самая настоящая попаданка в общество, которое по своему устройству ближе к нашему восточному… в тело трехлетнего ребенка из семьи небогатого купца, у которого только что от кори умерла жена и чуть не умер этот самый ребенок. Здесь царят мужской шовинизм и женская бесправность, и за подозрение в колдовстве или еще какой ереси, отличной от той, что представлена в постулатах местных верований, здесь запросто сжигают на костре. Нет, до махрового средневековья в этом плане здесь далеко, но не так чтобы очень. Поэтому со временем я осознала, что мне еще очень повезло, что попала в тело маленькой трехлетней девочки, которая толком не умела говорить и задавать вопросы, ведь местного языка я не знала. Не было тут доброго дяди волшебника, который бы вложил в мою головушку столь нужную любому попаданцу опцию. Здесь таких добрых и не очень дядей сжигали. Хотя, судя по всему, магия здесь все-таки имелась, потому что некоторые вещи даже я, как представитель более прогрессивного и глубоко материалистичного мира, объяснить обычными природными явлениями просто не могла. Ну да об этом позже.

Я нашла в себе силы встать и натянуть штанишки на завязочках и длинную рубаху. В такой одежде в этом приморском городке по весне бегали почти все дети лет до десяти. Мамук вот выглядел так же, только цвет рубахи отличался. Мамук – мой сводный младший братом. И за те полтора года, что мы живем одной семьей, я успела его полюбить как родного. Мамук платил мне тем же, хотя подчас и не слушался – часто именно я приглядывала за ним и даже видела его первые шаги. Да и в своей прошлой жизни я всегда мечтала о братике. Получается, я его получила.

– Лейла, ну где ты?

– Да здесь я!..

Мы вышли из дома и зашагали к сараю. Рассвет только занимался. Я любила этот ранний час. Мне всегда казалось, что в такие мгновенья мир замирает и к чему-то прислушивается. Может, даже к нам – людям-букашкам на его поверхности… Я вздохнула и, остановившись, захватила по дороге короб с ячменем – нас ждали куры, индюки и кролики. Подумать только! В своей прошлой жизни мне приходилось их видеть разве что в зоопарке, а здесь – на тебе, сама ухаживаю, сама кормлю.

Дверь соседнего сарая скрипнула, и оттуда вышел Ромич, ведя в поводу двух козочек.

– Доброе утро, – сказал парнишка и поклонился нам.

– Доброе утро, Ромич, – ответила я. – Ты уже на пастбище?

– Да, маленькая хозяйка. Сегодня ожидается хорошая погода.

– Да… – Я еще раз поглядела в рассветное небо. – Ты уж там проследи, чтобы Руся и Муся хорошо наелись.

Я с улыбкой потрепала белоснежных козочек, имена которым придумала сама, потому что местные клички животных, как мне казалось, были слишком грубыми для таких милых белых созданий. Паренек в ответ лишь улыбнулся, а я, глядя на него, грустно вздохнула.

Ромич – мальчик десяти лет, худющий, с соломенными волосами и пронзительными голубыми глазами. Он совершенно не похож на коренных жителей этих мест, да и не мог быть похож, так как его совсем маленьким пленили где-то в северных землях и продали отцу Лейлы, когда тот решил сделать подарок жене на день рождения дочери. В этом краю принято, чтобы о детях заботились другие дети чуть постарше или же старики. Так уж сложилось, что в свое время отцу пришлось уехать из отчего дома и поселиться с молодой женой в совершенно другом городе, и его старики не могли да и не хотели помогать молодой хозяйке. И история с этим переездом на самом деле довольно запутанная, и я сама до сих пор до конца в ней не разобралась. Но это тоже потом. Вот Ратмир, отец Лейлы, и купил жене маленького помощника. Странные нравы. Ну да тут ничего не попишешь.

Поначалу подобные вещи меня возмущали, однако что-либо предпринять в этом направлении я, увы, не могла. Поэтому компенсировала такое положение мальчишки своим хорошим отношением. Хотя, стоит отметить, что по большей части к рабам тут относились неплохо. Все-таки они стоили немаленьких денег и лишиться своей собственности из-за жестокого отношения никто не хотел. Но бывало всякое.

Мы с Мамуком управились по хозяйству, умылись и пошли в дом завтракать.

– А, вот и вы, проказники. Садитесь за стол. – Нас встретила на кухне улыбающаяся Малика, вторая жена моего отца и моя мачеха.