Лейна

Я покину твое королевство
     на ранней заре.
Разойдутся на миг облака
     над моей головой.
Пусть уводит дорога меня
     от закрытых дверей,
И следы моих ног поскорей
     зарастают травой.
На высокие башни я брошу
     последний свой взгляд,
И уйду, и смогу не заплакать,
     а тихо запеть.
Я уже никогда не вернусь,
     мой забывчивый брат,
И тебе не придется мой взгляд
     беспокойный терпеть.
Я уже не вернусь, для тебя
     я почти умерла,
Вспоминая тепло твоих рук
     до последнего дня,
Потому что в ворота твои
     королева вошла.
Я желаю ей счастья,
    которого нет у меня.
Да и что мне с того?
    Во дворце не живет менестрель.
А земля велика –
    хватит времени все позабыть.
Мой забывчивый брат,
     мой веселый неверный апрель,
Не сердись, я ушла из твоей
     непонятной судьбы.
И не больно совсем,
     и дорога пряма и легка,
И деревья мне машут ветвями
     с обочины вслед.
И легко и привычно
     на струны ложится рука,
Но с непрошеной грустью
     рождается песня на свет.
За недолгое счастье расплатою –
     горечь и боль.
Но прошу об одном:
     забывая меня навсегда,
Ты не струсь, не предай, не солги
     и останься собой –
   Остальное уже не такая
       большая беда.[8]

– Это было изумительно, – разбил наступившую тишину тихий шепот Триона. – Если когда-нибудь решишь, что устала от дорог, в Сартаре для тебя всегда найдется место.

– Спасибо, Трион, – мягко улыбнулась девчонка, – но дороги этого мира – это все, что у меня есть. И они делают меня если не счастливой, то свободной! Поверь: это очень много…

– Но ты ведь можешь полюбить и стать счастливой! Разве ты откажешься от любви ради свободы? И тебе захочется иметь свой дом… – Принц дроу бросил на меня быстрый взгляд и напряженно замер, ожидая ответа.

– Однажды я уже отказалась от всего ради любви, – тихо произнесла менестрель. – Не знаю, почему мне хочется рассказать об этом… Сердце подсказывает, что вы поймете. А может, я просто устала носить это в себе… – Девушка мечтательно улыбнулась, устремив взгляд золотых глаз в огонь костра. Мы не торопили ее. – Он был самым красивым, смелым и полным чести. Не просил помощи у богов, не возносил льстивые речи Демиургу. Заботился о мире на своих землях… Мой любимый был гордостью своего народа. Впрочем, таков он и сейчас… Только любовь склонилась перед долгом. Лорд не может взять в жены девушку-менестреля. Это ведь все, что он обо мне знал. И мой прекрасный рыцарь женился на истиной леди своего народа, заключив политически выгодный союз. Несущий мир его стране. А я… я простила его и пообещала, что не стану мешать и буду ждать… Всегда… до тех пор, пока он не захочет вернуть меня и не позовет истинным именем…

Тиль грустно улыбнулась и продолжила:

– Те, кого вы назвали бы моей семьей, не простили подобного мезальянса даже в любви. Меня с позором изгнали. Но я не жалею о своих поступках, и будь у меня возможность прожить жизнь заново – поступила бы также, даже зная, каков будет конец. С той поры я брожу по дорогам мира, снова и снова изумляясь его красоте…

– Твой лорд просто идиот! – не выдержала я. – Прячась под щитом «долга» он сделал несчастными трех людей – тебя, себя и бедную женщину, на которой женился. А возможно, и гораздо большее количество народа…

– Спасибо за поддержку, сестренка! – засмеялась Тиль. – Пожалуй, хватит грустить…

Ударив по струнам, девушка запела какую-то залихватскую разбойничью песню, а оживший Дариэль решительно пошел с ножом на подкопченные оленьи окорока. Собственно, никто и не сомневался в личности победителя – жареное оленье мясо заполнило наши тарелки, а слабенькое красное вино, купленное в форте, – кружки. Тиль добавила к столу четверть головки сыра и горбушку черного хлеба. В последующие полчаса все были слишком заняты, чтобы вести светскую беседу.