Лэйси из Ливерпуля

Луи понял, что она чувствовала. Он помог ей собрать вещи и довез до того места, где был припаркован ее автомобиль. Снег валил по-прежнему.

— Я не шутил в отношении Парижа, — сказал он, уложив ее вещи в багажник и подойдя к дверце водителя, чтобы попрощаться. Орла опустила стекло. — Я надеюсь на это и молюсь, чтобы это произошло. Вот моя карточка на тот случай, если ты захочешь связаться со мной, когда тебе станет лучше.

— Спасибо. Спасибо тебе за все, Луи.

Выезжая со стоянки, Орла выбросила карточку в окно, а потом закрыла его.

Поездка в Ливерпуль превратилась в кошмар. Снег налипал на ветровое стекло. «Дворники» не помогали. Мимо с ревом проносились тяжелые грузовики, обдавая ее грязью. Она ничего не видела. Машину все время заносило на скользкой дороге, но она умудрялась удерживать ее. Орла не была уверена, что так уж хочет избежать аварии. Может быть, ее детям, ее семье будет легче перенести ее смерть от несчастного случая, чем медленную гибель от рака? Она напомнила себе, что опухоль может оказаться доброкачественной, а если даже и нет, оставалась еще операция. У Пэтси О'Лири, которая работала с ее матерью, был рак груди, и она выздоровела. Ей удалили грудь. Но Пэтси почти шестьдесят. Орле же было всего тридцать семь, и лишиться груди для нее означало конец всему.

— Как необычно рано ты вернулась домой, милая, — заметила мать, готовя Орле первую утреннюю чашку чая. — Сейчас только семь, и я встала совсем недавно. Только не говори мне, что ты ехала всю ночь по такой погоде. Неудивительно, что у тебя уставший вид.

Мама выглядела такой домашней в своем уютном халате, ее седые волосы в беспорядке падали на плечи. Орла разрыдалась.

— Пойдем со мной к врачу, мам. Я боюсь идти одна.

Спустя неделю анализы показали, что опухоль злокачественная. В правой груди тоже обнаружилась опухоль, меньшая по размерам и тоже злокачественная. Орле порекомендовали удаление обеих грудных желез.

— Ох, мама! — забилась она в истерике в больнице, когда врач сообщил им ужасные новости.

— Мне хотелось бы, чтобы это была я, милая, — прошептала Элис. — О, великий Боже, сделай, чтобы это была я.

— Ты можешь носить специальный бюстгальтер, — рассудительно заметила Фиона в тот же вечер, когда вся семья собралась на Эмбер-стрит на совет. — Никто ничего не узнает.

— Я буду знать, — крикнула Орла. — Я останусь изуродованной до конца жизни.

— Орла, ты по-прежнему будешь такой же красивой, — попытался успокоить ее Кормак. — После операции ты можешь продолжать работать, как раньше, и получишь свою контору в Святой Елене.

— Я буду страшной, как смертный грех. А свою работу ты можешь засунуть себе в одно место, Кормак. Она мне не нужна.

— Я буду молиться за тебя, сестренка, — мягко произнесла Маив. — Я буду молиться о тебе каждую минуту, обещаю.

— Слишком поздно для молитв. — Орла всхлипнула. — Это произошло. Да я и не верю в молитвы. Они не помогают. Я молилась о самых разных вещах, но так и не получила их.

«Зато мне достался муж, каких один на миллион, у меня четверо замечательных детей», — с грустью подумала Орла. Для большинства женщин этого достаточно, чтобы чувствовать себя счастливыми, но Орле всегда требовалось невозможное.

— Я представляла, как в один прекрасный день снова выйду замуж, но теперь меня не захочет ни один мужчина.

Кормак вздрогнул всем телом и отвернулся. Как бы он относился к Андреа, если бы ей удалили обе груди?

Элис взглянула на других своих дочерей. Фиона отвернулась, а Маив пожала плечами. Никто не знал, что сказать.

* * *

— Джерри, я хочу ребенка. Я хочу зачать его сегодня ночью, — заявила Фиона своему новому мужу, едва они улеглись в постель.

— Я приложу все усилия, дорогая. Кстати, к чему вдруг такая спешка?

— Сама не знаю. — Это было как-то связано с Орлой, какая-то глупость, словно зарождающаяся в ней новая жизнь сможет защитить ее от несчастья, случившегося с сестрой. А возможно, это было желание успеть сделать то, что потом будет делать поздно. — Одну минуточку.

— Куда ты? — спросил Джерри, когда Фиона вылезла из постели.

— Я собираюсь преклонить колени, как мы это делали в детстве, и помолиться за нашу Орлу. — В конце молитвы Фиона добавила маленькую просьбу от себя: — Пожалуйста, Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы я зачала.

* * *

— Как Орла? — рассеянно спросил Мартин, когда Маив вернулась домой. Он сидел в гостиной, держа на коленях напечатанное на машинке письмо.

— В отчаянии, как ты легко можешь себе представить. Я и сама была бы в таком состоянии, если бы оказалась на ее месте. На следующей неделе ей сделают операцию.

— Мне очень жаль. Кстати… — Он помахал письмом. — Это от компании, занимающейся производством стеклопакетов, они обращались к нам в прошлом году. Помнишь, мы ответили, что готовы снова выслушать их предложения весной? Я позвонил им и сказал, что все отменяется, потому что моя жена оставила работу. И еще одно. По-моему, в нашей машине разваливается сцепление. Нам действительно нужна замена — автомобилю, я имею в виду, — но, полагаю, придется довольствоваться новым сцеплением. — Он презрительно фыркнул.