Лейтенант Белозор

– Заключить, судить!.. умертвить его! У тигров всегда виноват человек… Недоставало только этого к нашему несчастью… Что же вы стоите, сударь? Бегите, скачите, летите навстречу батюшке, уведомьте его; пусть он бежит за границу. Есть у него деньги с собою? Если нет, возьмите эти брильянты, которые получены только что из переделки…

– У меня в кармане значительная сумма, взятая от банкира; притом же…

– Спешите, сударь, говорю я вам! – воскликнула Жанни, почти выталкивая Гензиуса и рассказывая ему, где и как он, наверное, найдет отца ее. – Пусть не беспокоится он о нас; с нами ничего не сделают.

– Дай бог, чтоб ничего не сделали, сударыня, – говорил Гензиус, вскарабкиваясь на каретную лошадь, – беда, если и мужчина попадет в когти этих разбойников, а храпи бог, как девушка.

Удар бича, которым попотчевал мельник его буцефала[104], прервал речь всадника, и скоро умолк скок неопытного гонца.

Жанни была в неописуемом положении: любовь к отцу заставила ее на время забыть даже любезного, не только самую себя. Она уговорила старика слугу, приехавшего с ней за каретою, сесть верхом и ехать отыскивать отца. Кучер был проводником. Итак, она осталась одна со стариком мельником и его женою. Запершись кругом, со страхом ждали они известий… Через час места послышался стук у дверей.

– Отворите, – произнес грубый голос, – отворите по приказу правительства. Если вздумаете сопротивляться, с вами поступлено будет как с мятежниками и дом ваш разграблен дотла!

Это был Брике с командою.

– Боже мой, – вскричала хозяйка, – ото голос того же разбойника, который вязал нас две недели назад! Когда господь избавит Голландию от этих гербовых злодеев!

– Что ты колдуешь там, старая ведьма? – возгласил Брике. – Отворяй, или мы высадим двери прикладами!

– Что нам делать? – шептала Жании хозяйка. – Их много, и двери недолго продержатся. Что нам делать? Мы пропали с добром и с косточками!

– О вещах не горюй, старуха, – возразил хозяин, – добрый наш господин втрое заплатит за все; но что будет с вами, сударыня!..

– Что угодно богу, – с твердостью сказала Жанни, – я скорее умру, чем живая отдамся в руки этих наглых бездельников… Хозяин, задержи их всякими средствами, а я бегу встретить своих или кинуться в воду…

С этим словом она накинула шубу свою, схватила ящик с бриллиантами и выпрыгнула в окно.

Она уже была далеко, когда треск одних за другими падающих дверей долетел до ее слуха.

Быстро, не отдыхая, бежала опа по плотине к морю; страх придавал ей силы, надежда окрыляла ноги:

– Батюшка! Виктор!.. – кричала она, слыша за собою гонящихся солдат. – Виктор! – повторяла она исчезающим голосом, видя отваливающую шлюпку, но слабые звуки умирали на ветре. – Спасите! – восклицала она в тоске отчаяния, но спасение ее бежало. Задыхаясь, изнемогая от усталости, простирала она руки к морю, но безжалостное заглушало мольбы ее плеском. – Виктор! – вскричала она в последний раз и упала без чувств на холодную землю.

Глава IX

…За счастьем, кажется, ты по пятам

несешься,

А как на деле с ним сочтешься, –

Попался, как ворона в суй.[105]

И. Крылов

Знакомый голос проник до сердца Белозора; шлюпка дала крутой оборот, взрывая волны, и через минуту Жанни лежала уже на руках друга; но между тем погоня была близка… С бранью и проклятиями бежали к берегу солдаты. Что было делать Белозору? Оставить ли невесту свою в жертву дерзости и своевольства? Нет, нет… Он бережно поднял драгоценное бремя и прянул в шлюпку…

– Отваливай! – вскричал он, и шлюпка ринулась с берега, как испуганный лебедь.

– Остановитесь! – летело вслед ему. – Стой! или мы будем стрелять! – кричал Брике. Ружья патруля сверкали.

– Позволяю! – отвечал Белозор, спуская курок пистолета, и Брике покатился в воду. Беглый огонь полетел в шлюпку, по мрак и волнение мешали цельности выстрелов.

Скоро выгребли беглецы из полета пуль, и матросы только смеялись, слыша, как свистят они и падают в море.

– Спасибо за парадные проводы! – кричали они беснующимся французам, и между тем с каждым взмахом веслами быстрая шлюпка, шипя, взбегала на волны, как будто порываясь взлететь над ними. Однозвучное ударение в уключины и плавное колебание судна погрузили Жанни в глубокий сон из бесчувствия. Прислоня голову милой к груди своей, Белозор прислушивался к ее дыханию; оно было легко и покойно, но зато Виктор был далек от покоя… Он со страхом замечал, как свежал ветер, как сильней и сильней плескалось волнение. Непостоянное течение менялось, туман несся над водами… С каждым мигом надежда добраться до флота, далеко лежащего от берега, становилась несбыточнее.