Лейтенант Бертрам

Марианна беззвучно плакала. Бертрам вскочил, распорядился готовить машину и выбежал вон, даже не взглянув на Марианну. Она сидела на походной кровати, ничего не говорила, только напевала что-то, звонкое и веселое, как птичья трель.

II

Бертрам принял душ, то и дело переключая воду с горячей на холодную и наоборот, потом надел летную форму. Внизу ждал самолет. Зандерс, механик, уже сидел на месте штурмана.

Натянув очки и подняв руку, он с горечью подумал, как же счастлива была Марианна, как она была счастлива.

Завертелся пропеллер, и самолет заскользил над водой, которая белыми бурунчиками пенилась вокруг поплавков. Бертрам вошел в низкую облачность. Исчез из виду аэродром, прибрежные дюны и, наконец, море.

Взгляд утыкался в серую вату, что со всех сторон, сверху, снизу, справа и слева, окружала самолет. Бертрам следил за стрелкой высотомера, пока машина с влажно блестящими крыльями не вынырнула из туч.

Светило солнце. Воздух на большой высоте был сухой и царапал лицо там, где оно не было прикрыто кожаным шлемом, рот, нос и подбородок. Ветер ударял в лоб над очками и, слегка утратив силу, стекал по скулам и преждевременно обозначившимся складкам вокруг рта, жесткость которого чуть смягчалась небольшой выпуклостью над тонкими губами. Между нижней губой и подбородком была впадинка, куда и стекал ветер.

Проследив взглядом за указательным пальцем штурмана, Бертрам увидел невдалеке темные очертания острова. Самолет кружил над крохотным клочком суши. Казалось, создатель забыл о нем, когда отделял земную твердь от воды. Они отыскали машину майора за узким мысом, где она была пришвартована вместе с мирными рыбацкими лодками. Бертрам спланировал на маленькую бухту, где с каменистого берега махал рукой улыбающийся Йост. Ветер трепал его редкие светлые волосы. Бертрам и механик вброд перешли на берег. После рапорта Йост потряс руку своему адъютанту. В левой руке он держал корзину.

— Я все утро раков ловил! — сказал он, сияя. Осторожно и горделиво вытащил из корзины несколько черных, шебуршащихся раков. — Что вы на это скажете, Бертрам? Молодец, сукин сын, верно?

Зандерс, механик, тоже должен был подивиться улову Йоста.

— Приказ по части: сейчас я иду в хибару, где проспал эту ночь как бог, там нам сварят раков, чтобы они стали краснее самых красных коммунистов. Зандерс пока посмотрит мотор, а вам, лейтенант Бертрам, дается боевое задание — в единственной пивной на этом богом забытом клочке земли раздобыть бутылку вина. Но только хорошего, это уж моя личная просьба!

Радостным был майор. Его образ никак не вписывался в те мрачные картины, что томили Бертрама этой ночью. Йост не спросил ни об аэродроме, ни об офицерах, ни о жене. Беззаботное существование на острове казалось ему совершенно естественным. Но Бертрам — хотя утреннее сообщение и разогнало его хмурые ночные мысли — все-таки ожидал, что застанет майора в подавленном состоянии. Он полагал, что явится сюда если уж не спасителем, то хоть помощником, и чувствовал себя разочарованным.

Потрясение минувшей ночи приобрело комические черты теперь, когда Йост всерьез беспокоился, удастся ли достать приличного вина к ракам.

Бертрам вдруг перестал стыдиться своего предательства, теперь ему было стыдно лишь за самоуничижение прошлой ночи.

Чуть ли не с раздражением заговорил он о том, как все они волновались из-за майора, упомянув, что Марианна всю ночь ждала его на аэродроме. Йост только что-то проворчал в ответ.

Его тщательно скрываемое беспокойство исчезло. Четыре утренних часа томился он на этом проклятом острове, с тех нор как рыбак вернулся с большой земли, сказав, что на аэродром он сумел дозвониться, а в квартире Йоста никто не отвечал.

Йост хлопнул Бертрама по плечу и поручил ему «по такому случаю» раздобыть две бутылки вина. Спотыкаясь, он побрел вверх по песчаной дороге к рыбацкой хижине, весело помахивая корзинкой с раками.

Когда Бертрам вернулся из деревни, Йост с перепачканными маслом руками помогал механику чинить машину. Оба ругались на чем свет стоит. Майору было приятно перещеголять механика по этой части. Наконец он закричал, что умирает с голоду, и вылез из кабины. Прошлепав но воде к берегу, он долго с задумчивым видом разглядывал обе бутылки, затем, приказав Зандерсу следовать за ним, вместе с Бертрамом направился в дом рыбака.

Им пришлось наклониться, чтобы войти в низкую дверь. Рыбак стоял у окна. Он на минуту повернул к вошедшим лицо с короткой рыжей бородой и посмотрел на них холодными глазами. В ответ на их приветствие он лишь слегка приподнял свой синий картуз. С полу рядом с ним поднялся вислоухий, весь в ржаво-коричневых завитках пес и залился громким лаем, пока старик не прикрикнул на него, назвав по имени: «Буян!»