Лейтенант и его судья

— Сичас все расскажу. Должна была бежать аж до Шоттенгинга. Ни в одном киоске во всей округе ни единой газеты не осталось. — Она смотрела на Марианну выжидающе.

Марианна схватила газету и ушла из кухни. В своей комнате она раскрыла газету на кровати. История с Митци Хаверда помещалась на третьей странице. Газета проделала большую работу: ее репортеры успели побеседовать и с Митци и с детективом. Информация полиции Линца полностью подтвердила сведения, полученные капитаном Кунце.

Марианна прочитала статью три раза подряд, пока до нее дошел весь смысл изложенного. Она вспомнила, что Митци Хаверда была одной из претенденток, которые откликнулись на ее объявление в сентябре о том, что им требуется горничная. Она вспомнила даже фотографию: симпатичная девица в прилегающем деревенском платье, с косами, уложенными на голове  `a laкоролева Елизавета. Повинуясь какому-то инстинкту, Марианна сразу же ответила ей отказом. Она отдала фотографию Петеру, чтобы он отослал ее назад. Вместо этого он ушел и вызвал эту потаскуху в Линц, снял для нее комнату, в то время как она с трудом ходила и выглядела ужасно из-за его ребенка. «Я не поверю больше ни единому его слову!» Заверяя, что любит только ее, он тем временем спал с этой дешевкой, которая требовала платить ей сорок крон в месяц, не желая при этом ни окна мыть, ни полы.

Боль была такая нестерпимая, что она застонала. Ребенок проснулся и изо всех сил начал плакать. Марианна вскочила с кровати. Она убьет себя и ребенка. Вместе с ним выпрыгнет из окна. Она была уже у кроватки и схватила дитя, когда до сознания вдруг дошла вся абсурдность ее намерений. Его тельце будет наверняка разбито об асфальт, а она останется в живых. Ее руки опустились, она упала на колени, уткнувшись лицом в детскую подушечку с вышитыми словами: «Не забывай меня» — подарком ее сестры Тильды. Марианна чувствовала вокруг себя смертельную пустоту. Один круг замкнулся, и она не видела никаких оснований начинать новый. Существует два сорта людей: солнце и спутники. Она была урожденным спутником, а теперь ее солнце под собственным огнем обратилось в пепел, и она, Марианна, кружит в пустом пространстве. Странным образом ее гнев обратился не против супруга, а против самой себя, как будто она совершила тяжкий проступок. Марианна хотела для себя наказания, причинить себе боль и страдания, как искупление за ее неизвестно какие прегрешения. В отчаянии окинула она взглядом комнату, на глаза ей попались ножницы, лежавшие на начатой детской распашонке. Не помня себя схватила она ножницы и вонзила их в левую руку. Резкая боль пронзила ее, из вены хлынула кровь. Она закричала и упала, потеряв сознание.

Когда Марианна пришла в себя, кровотечение остановилось. Ее халат был весь в крови, кровь попала и на ковер. Других повреждений не было. Она сполоснула халатик в ванной и перевязала себе руку полотенцем. Пятна на ковре почти не видны. Это было одним из достоинств персидских ковров — они принимали на себя грязь столетий, не теряя при этом своей красоты. «Жаль, что люди не такие», — подумала она.

В дверь позвонили. Марианна слышала, как горничная открыла дверь. Чужой женский голос спрашивал фрау Дорфрихтер. Прежде чем горничная впустила незнакомку, Марианна вышла в прихожую.

Женщина была не молода, но и не стара, одета в поношенный твидовый костюм, с большой сумкой в руках.

— Фрау Дорфрихтер? — спросила она.

Марианна кивнула утвердительно.

— Меня послала фрау Пауш. Ее брат неожиданно заболел, врач полагает, что у него воспаление легких, и она должна за ним ухаживать. — Она бросила взгляд на девушку. — Мы не могли бы поговорить наедине, фрау Дорфрихтер?

Марианна провела ее в столовую. Как только за ними закрылась дверь, женщина передала Марианне сложенный листок бумаги.

— Это от вашего супруга. Он передал это вчера надзирателю Туттманну. — Ее глаза остановились на перевязанной руке Марианны. Рана, по-видимому, еще кровоточила, так как на ткани проступило розовое пятно. — Что у вас с рукой?

— Ничего, — резко ответила Марианна. Она развернула письмо. Это были признания в вечной любви. Ее внезапно привело в раздражение, что женщина все это время неотрывно на нее смотрела.

— Фрау Пауш сказала, что один солдат из охраны подсунет ответ господину обер-лейтенанту.

— Никакого ответа не будет, — решительно сказала Марианна.

— Что должен этот человек сказать господину обер-лейтенанту, когда он спросит об ответе?

Женщина с каждой минутой нравилась Марианне все меньше. Маленькая фрау Пауш была так сердечна и участлива. Подруга же ее со своим безучастным, холодным видом казалась только любопытной.

— То, что я вам сказала. Ответа не будет.

Женщина пожала плечами.

— А надзирателю Туттманну передайте, пожалуйста, чтобы он больше не утруждал себя передачей писем от господина обер-лейтенанта.

— Я так и передам.

В комнате повисло тягостное молчание.

— Ну что же, наверное, это все. — Женщина пошла к двери.

— Подождите минутку, — закричала Марианна ей вслед. — Я передумала.