Лейтенант и его судья

Был ли он при этом справедлив к себе и к Розе? Ответ был прост. По отношению к Розе да, к себе — нет. Тот факт, что она выходит замуж за человека, который ее не любит, не имел значения. Она выходит замуж за человека, которого она безоговорочно любит, а большего не требует ни одна женщина. Все бремя супружества будет нести он один. Поскольку он не может ответить на любовь Розы в той же степени, он должен за свою вину в том, что он позволил ей любить его все сильней и сильней, заплатить тактом, терпением и заботой. Такой человек, как Петер Дорфрихтер, никогда бы не женился на Розе фон Зиберт.

Свечи в церкви бледно мерцали, когда Роза в сопровождении зятя, шла к алтарю. На ней был весенний костюм бежевого цвета и большая, украшенная черными лентами шляпа в тон костюму. Единственное, что пришло Кунце в голову в этот торжественный момент, была мысль, что на таком сквозняке она может простудиться насмерть. Женщин иногда понять невозможно: только чтобы выглядеть элегантно, они рискуют жизнью. Признаком начала весны для них является совсем не таяние снега, а показ модными салонами их новых коллекций.

Обряд венчания вел преподобный монсеньор Олден, друг и духовник семейства Зиберт. В течение всей торжественной церемонии Кунце чувствовал себя скорее зрителем, чем участником. Он не был религиозен, но ему нравились ритуалы его церкви с ее символикой и роскошью барокко. Елейные речи и общие места ритуала оставляли его тем не менее равнодушным. Он и Роза были к тому же довольно зрелыми людьми, для которых общий тон службы должен был прежде всего соответствовать их интеллектуальному уровню. Но когда Кунце украдкой бросил взгляд на Розу, он, к своему удивлению, обнаружил, что она, как завороженная, слушает с влажными глазами. «Боже ж ты мой», — он мысленно попросил у монсеньора прошения, подумав, что тот, очевидно, лучший знаток женской психологии, чем он.

Свадебный прием состоялся в отдельном маленьком зале отеля «Саше», чему предшествовали долгие переговоры со старшим кельнером и даже лично с симпатизировавшей им мадам Саше. Все участвовавшие сочли обед чрезвычайно удавшимся. Со стороны Кунце гостями были генерал Венцель с супругой, лейтенанты Стокласка и Хайнрих, старый генерал Хартманн с супругой, их дочь Паула со своим мужем и Ганс фон Герстен. Остальные гости были со стороны Розы.

Удивительным образом гости гармонично подошли друг другу, тосты за столом были краткими и полными воодушевления. Словом, и гости и новобрачные остались чрезвычайно довольными.

Кунце подавал рапорт с просьбой о недельном отпуске и получил его, они хотели провести эту неделю в Венеции. Для Кунце было бы предпочтительней поехать в другое время года, когда погода более надежна, но Роза настояла на свадебном путешествии. Все должно идти старым, заведенным порядком: венчание с монсеньором Олденом, празднование в отеле «Саше» и первая ночь с супругом в купе спального вагона по пути к Адриатике. Ее нисколько не смущало то обстоятельство, что это только повторение ритуала, состоявшегося двадцать лет назад.

Едва Кунце появился в своей квартире в переулке Траунгассе, чтобы забрать свой багаж (Розу он высадил у ее дома), его соседка фрейлейн Бальдауф сообщила, что его просили сразу же срочно позвонить в военную тюрьму.

Телефон оставался все еще довольно своенравным средством связи, и Кунце потребовались многие минуты, прежде чем он соединился с дежурным унтер-офицером.

— Я знаю, что у вас сегодня свадьба, господин капитан, — извинился тот, — но вы сами сказали, что мы вас в любое время должны известить, если…

— Что случилось? — перебил его Кунце.

— Господин обер-лейтенант Дорфрихтер хочет вас видеть. Господин старший надзиратель Коллер сказал, что в таком состоянии он господина обер-лейтенанта еще не видел. Он и господина доктора Кляйна вызывал, но это не помогло…

— Хорошо, унтер-офицер, я буду через десять минут.

Было четыре часа дня; поезд в Венецию отправлялся в шесть. Кунце решил немедленно ехать в тюрьму и узнать, что хочет заключенный, — только тогда сможет он решить, откладывать ли поездку. Он попросил фрейлейн Бальдауф отправить чемоданы к Розе и написал ей записку, что он срочно отправляется в гарнизонный суд и постарается вовремя вернуться. Поездка казалась бесконечной, на стоянке не было ни одного свободного фиакра. Он взял одноколку, при этом кучер оказался пьян, а лошадь, по-видимому, страдала астмой. Была половина пятого, когда он наконец добрался до тюрьмы. В помещении охраны его ждали надзиратель и доктор Кляйн. Кунце потребовал ключ от камеры.

— Нам пойти с вами, господин капитан? — спросил надзиратель. — Господин обер-лейтенант, кажется, по-настоящему в скверном состоянии. Охрана говорит, что он всю ночь не сомкнул глаз и метался по камере, как зверь в клетке. С вашего разрешения, господин капитан, одному в камеру, наверное, идти не следовало бы.

Доктор Кляйн согласно кивнул.

— Я рискну, — сказал Кунце. Их опасения действовали ему на нервы. — Если вы понадобитесь, Коллер, я позвоню.