Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы (сборник)

Сэр!

Честь имею доложить Вам для сведения их сиятельств, что сегодня, стоя на якоре в густом тумане на Даунсском рейде, я получил основания заподозрить, что неподалеку произошла стычка. В ходе расследования обстоятельств мне посчастливилось отбить у французской призовой команды бриг «Амелия Джейн», возвращающийся в Англию с Барбадоса. Используя сведения, полученные мной от пленных, я отправил мистера Джонса на шлюпках корабля его величества, находящегося под моим командованием, атаковать французский капер «Ванжанс» из Дюнкерка. Операция была успешно проведена мистером Джонсом, его офицерами и матросами, включая мистера Стила, второго лейтенанта, господ Хоррокса и Смайли, а также его княжескую светлость князя Зейц-Бюнауского, мичманов. В ходе небольшой стычки двое наших матросов получили легкие ранения. Французский капитан мсье Дюко был тяжело ранен при попытке организовать сопротивление. «Ванжанс» оказался французским траулером, замаскированным под английское рыбачье судно. Включая призовую команду, оно несло семьдесят одного офицера и матроса и было вооружено четырехфунтовой каронадой, скрытой под сетью.

Честь имею оставаться,

Ваш покорный слуга Горацио Хорнблауэр, капитан

1. Позиция «Атропы».

2. Позиция «Амелии Джейн».

3. Позиция «Ванжанса».

4. Позиции остальных судов.

Прежде чем запечатать письмо, он с кривой усмешкой пробежал его глазами. Интересно, что можно прочесть между строк этого сухого послания, о чем догадаться, что вытекает логически? Туман, холод, омерзительная сцена на борту «Амелии Джейн», игра чувств — угадает ли кто-нибудь правду? И можно не сомневаться, что команда гички уже разнесла по судну леденящий душу рассказ о кровожадности капитана. Из этого Хорнблауэр тоже извлекал мрачное удовольствие. В дверь постучали. Неужели его никогда не оставят в покое?

— Войдите, — сказал он.

Это был Джонс. Он заметил перо в руках Хорнблауэра, чернильницу и бумагу на столе.

— Простите, сэр, — сказал он. — Надеюсь, я не опоздал.

— В чем дело? — спросил Хорнблауэр. Джонс со своей нерешительностью его раздражал.

— Если вы собираетесь отправлять рапорт в Адмиралтейство, сэр, а я думаю, вы собираетесь, сэр…

— Да, конечно.

— Не знаю, собирались ли вы упоминать мое имя, сэр… Я не хотел бы спрашивать, собирались ли вы… Я не хотел бы…

Если Джонс выпрашивает, чтобы его специально упомянули в рапорте, Хорнблауэр вовсе его не упомянет.

— К чему вы все это говорите, мистер Джонс?

— Дело в том, что у меня очень распространенные имя и фамилия, Джон Джонс, сэр. В лейтенантском списке двенадцать Джонов Джонсов. Не знаю, известно ли вам, сэр, но я Джон Джонс девятый, сэр. Так меня знают в Адмиралтействе, сэр. Если вы этого не напишете, возможно…

— Очень хорошо, мистер Джонс. Я понял. Я прослежу, чтобы все было по справедливости.

— Спасибо, сэр.

Джонс ретировался, Хорнблауэр вздохнул, посмотрел на рапорт и придвинул чистый лист бумаги. Вставить «девятый» после фамилии Джонс было совершенно невозможно. Оставалось только переписать все снова. Странное занятие для кровожадного тирана.

IX

«Атропа» скользила по Гибралтарскому заливу, и Хорнблауэр внимательно наблюдал за тем, как матросы убирают парус. Он мог уверенно назвать их хорошо вышколенной командой. Долгая лавировка по Ла-Маншу, борьба с бискайскими штормами сплотили их воедино. Никаких заминок, только самые необходимые приказы. Матросы сбегали с реев. Хорнблауэр видел, как двое, презирая ванты, соскользнули по грот-стень-фордунам. Они одновременно коснулись палубы и обменялись счастливыми улыбками, — очевидно, они соревновались, кто быстрее. Один был Смайли, грот-марсовый мичман. Другой — его княжеская светлость князь Зейц-Бюнауский. Мальчик преображается на глазах. Если он когда-нибудь воссядет на престол в столице своего немецкого княжества, ему будет о чем вспомнить. Но капитану сейчас не время отвлекаться.