Лейтенант Хорнблауэр

Буш охотно поверил — он легко мог вообразить, сколько хлопот свалилось на Хорнблауэра. «Славу» надо было загрузить порохом и снарядами, провиантом и водой, вычистить судно после пленных, убрать следы недавних боев, выполнить все формальности, связанные с передачей трофеев, с раненными, с больными, с личным имуществом убитых. И Буш горячо желал выслушать все подробности, словно домохозяйка, которой болезнь не позволяет следить за домом. Он закидал Хорнблауэра вопросами, и профессиональный разговор некоторое время не давал Хорнблауэру показать корзину, которую он принес.

— Папайя, — сказал он. — Манго. Ананас. Это — второй ананас, который я вижу в жизни.

— Спасибо. Вы очень добры, — ответил Буш. Но ему было совершенно невозможно и в малой мере проявить чувства, которые вызвали у него эти дары — после дней одинокого лежания в госпитале он узнал, что кому-то до него есть дело, что кто-то по крайней мере подумал о нем. Неловкие слова, которые он произнес, ничего этого не выражали: только человек тонкий и сочувствующий мог угадать что за ними скрывается. Но Хорнблауэр спас его от дальнейшего смущения, быстро сменив разговор.

— Адмирал взял «Гадитану» в эскадру, — объявил он.

— Вот как, клянусь Богом!

— Да. Восемнадцать пушек — шести— и девятифунтовые. Она будет считаться военным шлюпом.

— Значит, он должен будет назначить на нее капитан-лейтенанта.

— Да.

— Клянусь Богом! — сказал Буш.

Какой-то удачливый лейтенант получит повышение. Это мог бы быть Бакленд — еще может, если оставят без внимания тот факт, что его связали спящим в постели.

— Ламберт дал ей новое имя — «Возмездие».

— Неплохое имя.

— Да.

На мгновение наступила тишина. Каждый из них, со своей точки зрения, заново переживал ужасные минуты, когда «Гадитана» взяла «Славу» на абордаж и испанцы падали под безжалостными ударами.

— Про следственную комиссию вы, конечно, знаете, — спросил Буш. Мысль об этом закономерно вытекала из предыдущих.

— Да. А вы как узнали?

— Только что заходил Когсхил, предупредил, что я буду давать показания.

— Ясно.

Опять наступила тишина, более напряженная, чем прошлый раз: оба думали о предстоящем испытании. Хорнблауэр сознательно прервал ее.

— Я собирался сказать вам, — произнес он, — что мне пришлось заменить на «Славе» тросы рулевого привода. Оба старых износились — слишком большая нагрузка. Боюсь, они идут под слишком острым углом.

Это вызвало технический разговор, который Хорнблауэр поддерживал, пока ни пришло время уходить.

XVI

Следственная комиссия была обставлена совсем не так торжественно и пугающе, как трибунал. Ей не предшествовал пушечный выстрел, капитаны, составляющие комиссию, были в повседневной форме, а свидетели давали показания не под присягой. О последнем обстоятельстве Буш забыл и вспомнил, лишь когда его вызвали.

— Пожалуйста, сядьте, мистер Буш, — сказал председательствующий. — Насколько мне известно, вы все еще слишком слабы от ран.

Буш проковылял к указанному ему креслу, — еле-еле добрался до него и сел. В большой каюте «Славы» (когда-то здесь лежал, дрожа и рыдая от страха, капитан Сойер) было удушающе жарко. Перед председателем лежали судовой и вахтенный журналы, а в том, что он держал в руках, Буш узнал свое собственное донесение, адресованное Бакленду и описывающие нападение на Саману.

— Ваше донесение делает вам честь, мистер Буш, — сказал председатель. — Из него следует, что вы взяли штурмом форт, потеряв убитыми всего шесть человек, хотя он был окружен рвом, бруствером и крепостным валом и охранялся гарнизоном из семидесяти человек и двадцатичетырехфунтовыми орудиями.

— Мы напали на них неожиданно, сэр, — сказал Буш.

— Это и делает вам честь.

Вряд ли атака на форт Самана была для гарнизона большей неожиданностью, чем для Буша эти слова: он готовился к чему-то гораздо более неприятному. Буш взглянул на Бакленда, которого вызвали прежде. Бакленд был бледен и несчастен. Но Буш должен был сказать одну вещь прежде, чем мысль о Бакленде отвлекла его.

— Это заслуга лейтенанта Хорнблауэра, — сказал он. — План был его.

— Это вы весьма благородно изложили в вашем донесении. Могу сразу сказать, что, по мнению нашей следственной комиссии, все обстоятельства, касающиеся атаки на Саману и последующей капитуляции, отвечают лучшим традициям флота.

— Спасибо, сэр.

— Переходим к следующему. К попытке пленных захватить «Славу». Вы в это время исполняли обязанности первого лейтенанта судна, мистер Буш?

— Да, сэр.

Отвечая на вопросы, Буш шаг за шагом проходил события той ночи. Под руководством Бакленда он нес ответственность за организацию охраны и питания пленных. Пятьдесят женщин — жены пленных — находились под охраной в мичманской каюте. Да, трудно было следить за ними так же тщательно, как за мужчинами. Да, он прошел с обходом после отбоя. Да, он услышал шум. И так далее. «И вас нашли среди убитых, без сознания от полученных ран?»

— Да, сэр.

Молодой капитан со свежим лицом, сидевший в конце стола, задал вопрос:

— И все это время, до самой своей гибели, капитан Сойер был заперт в каюте?

Председатель вмешался.