Лейтенант Магу. Раскаленная пустыня

– Плохо. На лишний день мы не рассчитывали, да и после бури выдули много. Теперь придется экономить.

– Я могу вывести вас к Габату, – Шохад, как всегда, подобрался бесшумно, – этот путь короче на два дня.

– Нет, – затряс головой Алекс, – идем прямо на Зубурук.

Караванщик кивнул и ушел заниматься своими верблюдами, хочет офицер идти прямо на Зубурук, он выведет.

Кроме Алекса еще пришлось откапывать приготовленные в дорогу вьюки, верблюды выбрались из песка сами. К утру все было готово к выступлению в обратный путь. Алекс отдохнул и окончательно пришел в себя. С первого же дня пути пришлось ввести ограничения на воду. Пожалуй, впервые в свой жизни лейтенант столкнулся с настоящей жаждой, и жажда эта была тем сильнее, что запас воды еще имелся, и жажду эту утолить можно было в любой момент, но делать этого нельзя, ибо тогда до конца пути ее точно не хватит. И как ни тверди самому себе о необходимости терпеть, сознание того, что в нескольких саженях позади на боках верблюда покачивается пара полупустых бурдюков с водой, действовало на волю угнетающе и понемногу подтачивало ее.

С холодом на перевале было совсем не так, мороз воспринимался как страшное, смертельно опасное и неизбежное зло. Дров все равно не было, и добыть их было никак невозможно, даже ценой собственной жизни. А вода – вот она, стоит только руку протянуть. Пусть теплая, немного противная, но такая мокрая и так хорошо утоляющая проклятую изматывающую жажду.

На второй день пути Фелонов догнал лейтенанта и, поравнявшись с ним, спросил:

– Может, все-таки повернем на Габат? А то смотреть на тебя тошно.

– Нет, – сглотнул тягучую слюну Алекс, – там на нас могут обратить внимание, а мы не можем рисковать.

– Когда выберемся отсюда, сначала вот такенную свечку поставлю, – унтер развел руки, демонстрируя размер будущей свечи, после чего пообещал: – А потом напьюсь.

Что именно он собирается пить – не сказал. Караван продолжил свой путь на север.

Начиная с пятого дня песок постепенно сменился выжженной безжалостным солнцем степью, а ближе к вечеру, когда из опустевших бурдюков уже были выжаты последние капли воды, впереди показалась темная полоса. Алекс приподнялся в седле, прикрыл от солнца глаза ладонью.

– Это, действительно, деревья или мне все это только кажется?

Деревья оказались настоящими, как и беленые домики под потемневшей от времени соломой. Цепочка из восьми верблюдов выбралась на пыльную дорогу, накатанную в иссушенной солнцем траве. До ближайшей деревни осталось совсем немного, а в деревне обязательно есть колодец. А в колодце есть вода, свежая, холодная, вкусная… Захотелось хлестнуть верблюда и ускорить движение, как можно быстрее добраться до воды. Алекс с трудом сдержался, и двугорбые продолжили не спеша перебирать ногами.

Когда до деревни осталось не более версты, навстречу каравану попалась телега, запряженная упитанной крестьянской лошадкой. Правил телегой крепенький еще дед в широкополой шляпе. Судя по виду, и лошадь и ее хозяин от жажды не страдали.

Дедок принял чуть вправо, уступая дорогу, но Алекс довернул своего верблюда влево, перекрывая дорогу. Телега остановилась.

– Как называется деревня?

– Так Окраинная же, господин хороший, за нами уже никто не живет, один только песок.

За последние две недели мундир лейтенанта многое пережил, обтрепался и перестал быть белым. Однако погоны, сабля на левом боку и револьвер на правом были в наличии, поэтому дед на всякий случай стянул с головы шляпу. Времена сейчас, конечно, уже не те, но он еще хорошо помнил, как за непочтительное обращение к офицеру могли запросто и плетью поперек спины перетянуть.

– Ты, дед, мне зубы не заговаривай. Вода в деревне есть?

– А то как же! Вода у нас хорошая.

Но тут старик прикинул направление, с которого появились трое военных в сопровождении караванщика, оценил внешний вид людей и повисшие, пустые горбы верблюдов и ахнул.

– Да вы не иначе оттуда!

– Отсюда, – несмотря на плохо ворочающийся в сухом рту язык, Алекс добавил в голос строгости: – Ты язык-то за зубами держи!

– Да я чего, – пробормотал дед, – я ж завсегда с понятием. Господи, чего это я? Вот, берите, только набрал.

Со дна телеги была извлечена большая круглая баклага, в которой плескалась еще не успевшая нагреться вода. Алекс схватил баклагу, сковырнул пробку и торопливо припал к ней, запрокидывая голову. Прохладная влага стекала по подбородку на грудь, но лейтенант не обращал на это внимания. Опомнившись, он оторвался от источника, передал баклагу Фелонову и опять обратил внимание на дедка.

– В дорогу брал, да для хороших людей не жалко, – торопливо пояснил дед.

– Держи!

Дед ловко поймал серебряный целковый, хотел было автоматически попробовать на зуб, но не рискнул обидеть офицера столь публичной демонстрацией недоверия и торопливо сунул монету в карман.

– У кого в деревне можно остановиться на ночлег?