Лейтенант Магу

Петли замка доказали свою прочность, сдались только после пятого удара прикладом. Заскрипела поднимаемая деревяшка. В этот самый момент неожиданно лязгнул дверной засов, и из таможни неожиданно резво выскочил толстый османийский таможенник с кривой железкой в руке. Видимо, его разбудил грохот сбиваемого замка. Одет был таможенник в шелковый домашний халат и очень зол. Но когда вместо привычного бакшиша ему сунули под нос холодный револьверный ствол, османиец изрядно удивился. Железка с лязгом упала на камни, османиец протер глаза, но руоссийские солдаты никуда не исчезли, как и черный зрачок револьверного дула, смотрящего ему в лицо.

– Проверьте таможню!

Двое солдат метнулись в двери. Таможенник вдруг упал на колени и что-то заголосил. Что он там визжал, никто не понял, толмачом османийского языка для этой операции Алекс не озаботился. Впрочем, и так было понятно – просил его не убивать. Никто этого делать и не собирался, но османиец-то этого не знал.

Тем временем оба солдата вышли обратно.

– Нет никого, господин лейтенант! Только этот.

Насколько было известно лейтенанту, таможенников должно было быть трое, но ночью в горы никто не ходил. Если же какой-нибудь безумец и захочет пройти границу ночью, то пусть идет. За отдельную плату, разумеется. А бакшиш можно взять и одному. Вот и дрыхли стражи границы по домам под бочком у своих жен, заперев границу на замок и оставив, на всякий случай, одного на страже.

Никого из местных обитателей таможенники не боялись. Брали они умеренно, и всем, кто шел через границу, проще было им заплатить и без досмотра везти все что угодно, чем тронуть кого-либо из стражей границы. Тогда бы на следующий день все остальные торговцы встретились с целой оравой злых и жадных таможенников, жаждущих мести за своего сослуживца. Виновника данного события свои же товарищи и притащили бы таможенникам на расправу, лишь бы на таможне все было тихо и гладко, как всегда.

Сейчас же через границу шел не караван торговцев, и даже не шайка контрабандистов, а солдаты регулярной руоссийской армии в своих известных на весь свет серых шинелях. Причем шли они со стороны Гатуни в горы. Поэтому таможенник решил, что началась война и приграничный османийский город уже взят руоссийцами. Но вот простучали по дороге сапоги последних солдат, шлагбаум со скрипом опустился обратно.

Таможенник осторожно поднял голову и не обнаружил револьверного ствола возле своей головы. Только постепенно затихавший грохот солдатских сапог да удалявшаяся в сторону гор серая колонна свидетельствовали о том, что ему ничего не привиделось, все происходило наяву. Толстяк тут же подхватился на ноги, а затем с истошными воплями потрусил в сторону города.

Алекс щелкнул крышкой карманных часов. Стрелки показывали два часа пополудни. Значит, шесть часов назад машина руоссийской армии пришла в движение, начав перекрывать дельту Темерюка и все возможные выходы с гор. Но все это происходило в паре сотен верст отсюда, а его роте еще только предстояло добраться до определенного планом операции места.

– Шире шаг!

Хотя и так куда уже шире. Ротная колонна медленно карабкалась вверх по узкой горной дороге. Слева скала, справа обрыв, а между ними изнуренные дорогой люди и лошади. И чем выше поднимались солдаты к покрытым снегом вершинам, тем холоднее становилось, тем сильнее и резче был гулявший в горах ветер. С утра небо было затянуто облаками, к полудню их разогнал ветер, а после полудня тучи опять сгустились и сверху полетели мелкие, холодные капли. Шинели постепенно намокали, тяжелели, скорость движения стала совсем уже черепашьей. Когда же измотанные подъемом в горы и погодой лошади начали останавливаться, отказываясь идти дальше, и Алекс отдал приказ становиться на ночевку, дождь перешел в мокрый снег.

Погодный контраст с побережьем, на которое они высадились только сегодня утром, был сильнейшим. Небольшая эйфория, царившая среди солдат после того, как удалось проскочить через османийскую территорию быстро и без единого выстрела, сменилась угрюмой подавленностью. Лейтенант предпринял попытку пободрить подчиненных.

– Ничего, ничего, братцы, еще немного осталось. Завтра с утра до места быстро дойдем!

В эти слова Алекс и сам не очень-то верил. По имевшейся у него карте расстояние от таможенного поста до перевала было совсем небольшим, не больше полутора десятков верст. На деле все оказалось намного длиннее, дольше и тяжелее.

Разводить в таких условиях костры не рискнули, а ночью снег прекратился, небо прояснилось, но температура упала заметно ниже нуля. Впитавшие накануне воды шинели встали колом, люди тряслись от холода. Лейтенант, хоть и старался не показывать виду, страдал не меньше других. Понемногу в душе начало расти сомнение в успехе всего предприятия. Как можно прожить два месяца в таких нечеловеческих условиях? Но вернуться назад уже нельзя, оставалось только стиснуть зубы и идти вперед. Утром Алекс так и сказал солдатам: