Лейтенант Магу

Алекс раздраженно захлопнул книгу учета ротного имущества. За последнюю неделю он досконально изучил ее от первой и до последней заполненной страницы. Она ему уже по ночам снилась! Комиссия насчитала суммарную недостачу на три с лишним тысячи. Из них на долю Гримасова пришлось меньше шестой части, он только деньги на водку брал из ротной кассы. Остальное натворили беглый фельдфебель со товарищи. От бывшего фельдфебеля в Катериновке остался богатый дом с крепким хозяйством, а в нем жена, теща и еще пятеро ребятишек.

Проклятие! Нет, не так он представлял свою деятельность на новой должности. Вместо боевой подготовки приходилось по нескольку раз пересчитывать солдатские подштаники и нательные рубахи, перемерять расползающееся в руках гнилое сукно. К тому же под шумок Алекс сдал комиссии унтер-офицеров, вымогавших деньги у солдат. В этот раз рядовые молчать не стали, и все замазанные в этом деле унтера отправились в хозяйство, которым до перехода в охотничью команду руководил фельдфебель Грушило, где и ожидали решения своей дальнейшей участи. А как можно управлять ротой, где половина младших командиров отсутствует?

Дальше терпеть такое положение было нельзя, надо было что-то делать, причем быстро и решительно. Алекс вышел из ротной канцелярии и отправился к комбату. Подполковник Толстокряков пил водку. Не один, конечно, а с штаб-капитаном из Текуля – председателем ревизионной комиссии. Оба уже успели изрядно набраться. В момент, когда Алекс появился в кабинете Толстокрякова, председатель жаловался подполковнику на тяготы штабной службы и вечные придирки полкового начальства. Первым заметил Магу комбат.

– А вот и он пожаловал! Что ты там про него говорил?

Председатель обернулся, сфокусировал взгляд на Алексе и ткнул в него пальцем:

– О-он кашу заварил. Три тыщи! Где взять? Никто не знает. И что делать – никто не знает. А расхлебывать мне-е…

– У меня есть предложение по выходу из сложившейся ситуации, – вклинился в пьяную болтовню Алекс.

Менее пьяный комбат заинтересованно уставился на своего офицера.

– Излагай.

– Я могу полностью покрыть недостачу, как наличными, так и закупив недостающую амуницию.

От такого заявления оба собутыльника даже немного протрезвели.

– У тебя есть три тысячи? – поинтересовался Толстокряков.

– Нет. Но я могу попросить у папы.

– Хотел бы и я иметь такого папу, – пробурчал под нос штаб-капитан, но вслух поддержал предложение лейтенанта: – А что, это был бы самый лучший выход для всех.

– То есть ты не против?

Председатель утвердительно кивнул.

– И я не против, но нужно еще Новославского уговорить.

– В таком случае, – влез в разговор старших офицеров Алекс, – я прошу вашего дозволения на поездку в Текуль.

– Ты мне лучше скажи, – прицельно-подозрительно уставился на лейтенанта Толстокряков, – зачем тебе это нужно? Это же твое жалованье почти за пять лет!

– Я, господин подполковник, в жалованье особо не нуждаюсь, мне нужно роту в боеспособное состояние привести как можно скорее.

– Понимаю, – расплылся подполковник, – карьера – дело святое. Езжай.

Ни хрена Толстокряков не понял, решил, что имеет дело с очередным столичным карьеристом-чинодралом, готовым вложить в роту собственные деньги ради ускорения своей карьеры. Дальнейший разговор с пьяным начальством ни пользы, ни удовольствия принести уже не мог, поэтому Алекс поспешил откланяться.

Заматаев идею Магу поддержал всецело и горячо, так как уже отчаялся выбраться из Катериновки обратно в Текуль. Алекса же заботили не только хозяйственные дела, кроме них у него были еще и свои задумки.

В Текуле Алекс начал с похода на телеграф. В том, что Новославский с его предложением согласится, он ничуть не сомневался. В столицу ушли сразу две телеграммы. Одна – отцу с просьбой о переводе денег, вторая – Августу Тизелю. Внучек просил у дедушки еще полторы сотни штыков и четырехкратного увеличения поставок патронов к «шапсо». Дед, конечно, будет ворчать, хотя и понимает, что все эти железки Алексу не для баловства нужны. Ну да ничего, поворчит, поворчит да и взыщет убытки с интендантства. Главное, чтобы все запрошенное быстрее прислал.

С телеграфа дорога лейтенанта Магу вела в штаб полка. Побрякивая саблей, он поднялся по ступенькам штабного крыльца, козырнул полковому знамени и направился в приемную Новославского.

– У себя?

– Занят, – отрезал сидевший в приемной адъютант.

Как и всякий строевой офицер, Алекс испытывал презрение ко всевозможной штабной братии, но этот конкретный адъютантик его почему-то бесил.

– Доложите, лейтенант Магу по хозяйственным делам роты.

Адъютант даже не двинулся.

– Непременно доложу, как только господин полковник освободится.

Подавив сильнейшее, аж рука зачесалась, желание двинуть кулаком по наглой адъютантской морде, Алекс смиренно пристроился на стульчике в приемной и приготовился к длительному ожиданию. Может, Новославский и вправду занят чем-то серьезным.