Лейтенант Рощаковский – последний рыцарь российской империи

Жена и дочь Рощаковского легко адаптировались к жизни в Эспевэре. Мария Сергеевна, бывшая фрейлина императрицы, устроилась работать операционной медсестрой в поселковой больнице, дочь пошла в местную школу.

Живя в Норвегии, он по-прежнему оставался противником братоубийственной Гражданской войны. Это было весьма неожиданно для всех, кто его знал. К Рощаковскому не раз приезжали убеждаться в том, что это именно так – делегаты от его старого сослуживца по Порт-Артуру и Балтике Колчака, то от Деникина.

А затем произошло вообще нечто невероятное Рощаковский начал выступать в печати, на собраниях, писать брошюры и страстные статьи, обращаться к русским офицерам в белых армиях… Рощаковский всех их убеждал, что победа «белого дела» означает полное крушение России как суверенного и великого государства.

– Победа белогвардейцев означает, что Россия станет на десятки, если не на сотни лет фактической колонией иностранцев! – говорил он во всеуслышание. – За победу в гражданской войне бывшие правящие классы заплатят страшной ценой расчленения империи и полной потерей независимости. Хочется нам этого или нет, но на сегодня в России есть лишь одна сила, способная сохранить единую и неделимую Россию, – большевики. Только победа большевиков может сохранить Российскую империю и воссоздать, да и расширить ее могущество!

Можно себе представить, как реагировали на такие высказывания бывшие сослуживцы и друзья Рощаковского. Ему не подавали руки, с ним прекращали все отношения, его оскорбляли, ему угрожали. Были даже покушения. Пару раз в Рощаковского даже стреляли, правда, не слишком удачно.

В декабре 1921 года семья переехала в город Хаугесунд, где Рощаковские подыскали себе новую квартиру. Чтобы заработать на жизнь, Михаил Сергеевич начал давать частные уроки обучения иностранному языку. Несколько раз Михаил Сергеевич ездил в Данию, чтобы лично поздравить с днем рождения очень им уважаемую вдовствующую императрицу Марию Федоровну.

О своем будущем Рощаковский особо не беспокоился. Он прекрасно знал, что с его знаниями, энергией и репутацией он нигде не пропадет. Так и оказалась, Рощаковский довольно быстро нашел себе весьма высокооплачиваемую работу в судостроительной фирме, казалось, что он навсегда отошел от какой бы то ни было политической деятельности.

В июле 1924 года крейсер "Аврора" и учебный корабль "Комсомолец", совершая учебное плавание вдоль норвежского побережья из Кронштадта в Архангельск, посетили Берген и Тронхейм. Стоя на причале, Рощаковский плакал, глядя на родные корабли. С этого дня желание вернуться на Родину стало его главной целью жизни. Супруга, вполне прижившаяся в Норвегии, стремлений мужа не разделяла.

– Что ждет нас в России, Миша? – не раз говорила она мужу. – Там эти страшные большевики, там кровавые чекисты. Ты помнишь, что они сделали с государем и государыней и их детьми? То же будет и с нами. Ты как хочешь, а я остаюсь здесь с дочерью!

– А я здесь больше не могу! Пусть там меня ждет самое плохое, но я хочу умереть в России, и лечь в свою землю, а не в норвежские камни! – отвечал ей Михаил Сергеевич, понимая, что если он уедет, то уже навсегда.

В 1925 году он обратился к советскому военно-морскому атташе в Лондоне с просьбой о получении разрешения вернуться на родину и продолжить службу в военно-морском флоте. Но это обращение было отклонено.

Историк И.М. Дьяконов, находившийся в 1922–1926 годах в Осло вместе со своими родителями, сотрудниками советского торгового представительства, написал книгу о временах своей юности, проведенной в Норвегии. В книге упоминается, что во время своих визитов в Осло Рощаковский неоднократно посещал советское торговое представительство. Скорее всего, именно благодаря этим контактам Рощаковскому представилась возможность вернуться в Россию. Свою роль сыграло и то, что он не участвовал в Гражданской войне. Интересно, что советским торговым представительством руководила небезызвестная Александра Коллонтай. Вполне возможно, что разрешения для Рощаковского добилась именно она.

– Никогда никого ни о чем не просил, но так хочется домой! – говорил он друзьям-эмигрантам.

– Но ведь там, таких как ты, сразу поставят к стенке! – предупреждали его.

– Возможно! Но это будет на родной земле!

К просьбе о возвращении в советском посольстве поначалу отнеслись сдержанно, мало ли ностальгировавших Россией белогвардейцев просилось в то время обратно! Но когда Рощаковского проверили по линии НКВД, все сразу переменилось. Поговаривали, что разрешение на возвращение Рощаковского дал лично Сталин, который в свое время был немало наслышан о его громких подвигах. Одновременно фирма, где работал Рощаковский, уволила его, как человека, впавшего в большевизм. Но Рощаковский с завидным упрямством упорно отбивался от всех нападок и даже заключал пари с теми представителями шведской аристократии, которым было смешно и весело продолжать дружить с этим «взбесившимся русским».