Лейтенант Старновский

– Товарищ лейтенант, разрешите мне? – верзила Орловский ненавязчиво подхватил раненого на руки и быстро понес его в сторону спасительных деревьев.

Лейтенант только кивнул Степану головой, мол, давай, действуй!

Как только в лесу нашли подходящую полянку, Старновский скомандовал:

– Привал! Рядовые Камышев и Кутенко – караульные!

Раненого бережно усадили к небольшому дубу. Из нагрудного кармана Парамонова достали индивидуальный перевязочный пакет. Старновский своим острым складным ножиком осторожно разрезал гимнастерку на плече Парамонова.

– Сержант! – позвал лейтенант. – Достань-ка нашу дезинфекцию!

Васильев вытащил из своего вещмешка початую бутыль первоклассного самогона и плеснул на ватно-марлевый тампон.

Сержант как следует обработал края раны, после чего лейтенант ловко начал перевязывать Парамонова.

В это время за лесом стали раздаваться взрывы. Потом еще и еще. Стоявшие рядом бойцы повернули головы в ту сторону и замерли.

– Похоже, наш летний лагерь бомбят, товарищ лейтенант!

Старновский на минутку тоже замер с бинтом в руке, прислушался, а затем скомандовал:

– Камышев, Кутенко, отправляетесь на разведку! Пройдите по дороге до поворота, далее через двести метров будет поле, на котором нас девушки обогнали на машине. Оттуда хорошо видно и деревню, и лес, за которым стоит наш лагерь. Бегом туда, посмотрите, есть ли дым от взрывов и где именно. Бегом марш!

– Есть на разведку бегом марш! – повторил приказ Камышев, и они с лопатами наперевес, словно с винтовками, трусцой побежали вперед.

– Остальным удвоить внимание. Солнцев и Воробьев караульные. Садитесь в секрет вон возле той поваленной сосны! – рукой Лейтенант указал на лежащее в тридцати метрах дерево. – Один смотрит налево, второй направо.

– А где наши истребители? –спросил Лаптев.

Лейтенант молча перевязывал раненого. Вопрос так и повис в воздухе. Ответа ни у кого не было. Лейтенант, закончив перевязку, осторожно хлопнул по здоровому плечу Парамонова:

– Ну вот, Николай, теперь жить будешь! – улыбнулся командир. – Ранение пустяковое, касательное, но крови ты потерял прилично. Счас полчаса отдыхаем, ждем разведчиков!

– Товарищ лейтенант, а можно мне дезинфекцию внутрь принять? Граммов сто! – чуть ли не взмолился Парамонов.

Лейтенант грустно улыбнулся:

– Не сейчас, рядовой. Ты потом идти не сможешь. Тебя совсем развезет.

Остальные бойцы лежали на траве, и то молча смотрели на окровавленные бинты, то отворачивались, и всё время слушали отдаленный грохот взрывов. Он то прекращался, то начинался снова.

Первым не выдержал молчания Лаптев. Он, отерев пот со своей круглой физиономии, спросил раненого:

– Ты как, Коля?

– Да нормально всё!

– Товарищ лейтенант, а может, его обратно в колхоз отвести? Мы бы с Черкашом, то есть с Черкашиным, мигом бы туда и обратно обернулись!

– Не хочу я ни в какой колхоз, я со всеми хочу! – категорически заявил Парамонов.

Но Лаптев не сдавался:

– А вдруг у тебя заражение будет? А потом гангрена?

– Откуда ты знаешь?

– Так я же рядовой-санитар, из санитарного отделения второй роты, ты что, забыл, что ли?

– Да не забыл! Только я с лейтенантом пойду обратно в часть! А уж оттуда можно и в госпиталь! Военный!

– В какую часть? Ты что, не слышишь? Это их бомбят!

Пока они препирались, Воробьев шепнул Солнцеву:

– Смотри-ка, как наш Лапоть хочет с Черкашом слинять!

– С чего ты взял?

– А ты погляди за ними внимательнее! Давно уже снюхались!

– Ладно ты, тише! – рыжий оглянулся, не слышал ли кто. Вроде никого рядом не было.

Лейтенант тоже с некоторым интересом смотрел на Лаптева и на Парамонова. Оценивал каждого. Понять, чего тот и другой добивались, было несложно.

Понял это и Черкаш, который зло цыкнул.

– Да заткнись ты, Лапоть, не видишь, человек хочет с коллективом остаться!

Тот обиженно умолк и отошел в сторонку.

И в это время отдаленный грохот разрывов прекратился.

Солдаты настороженно замерли.

– Похоже всё, отбомбились! – сказал Осадчий, боец в полинялой пилотке.

Чтобы как-то взбодрить людей, Старновский громко спросил:

– А кто первый обнаружил самолеты?

Солнцев от поваленной сосны громко ответил:

– Черкашин, он как раз к нам обернулся, товарищ лейтенант! – полностью произнес звание командира Вася.

Лейтенант встал, подошел к белобрысому, невысокого роста красноармейцу.

– Рядовой Черкашин! Объявляю вам благодарность за бдительность!

Тот продолжал сидеть, словно его это не касается.

Лаптев дернул его за рукав:

– Ты чё, Витек, встань и скажи «Служу Советскому Союзу»!

Лейтенант нетерпеливо напомнил:

– Красноармеец! Согласно статьи 31 Устава внутренней службы РККА 1937 года на благодарность командира подчиненный отвечает: «Служу Советскому Союзу», приняв стойку «смирно»! Понял?

Черкашин подчеркнуто медленно встал, не застегивая воротничка, тихо, но отчетливо произнес:

– Служу Советскому Союзу!

Лейтенант хотел одернуть его, но передумал, все же этот рядовой кому-то сегодня точно спас жизнь.

– Рядовой Черкашин, может вам благодарность командования не нужна, так вы не стесняйтесь, скажите! – не удержался от едкого замечания Старновский, с интересом глядя на своего подчиненного. И продолжил: