Лейтенант Старновский

Пулемётчик чуть повернул свою белесую голову, приноровился к такту бега удаляющейся фигуры и лупанул длинной очередью. Фонтанчики, взбитые пулями перед убегающим человеком, просто заставили того с ходу растянуться на земле и юркнуть в ближайшую воронку, откуда он уже не показывался. Черкашин, выбрав веточку на краю воронки, стал давать короткие очереди. Просто для тренировки и пользы дела. «Зайца» нужно было караулить, чтобы он и носа не высунул.

Анджей, который спрятался за мешок с картошкой позади телеги, судорожно бахнул из обреза. Бесполезно! Это оружие не для боя на расстоянии! Выстрелить, конечно можно, и даже попасть, но чисто случайно.

– Подкорытов, что ты не стреляешь? – крикнул сержант ефрейтору из новеньких.

– Счас! – ответил тот и выстрелил два раза подряд из своей самозарядки. Пули попали в мешок с картошкой.

– Черкаш, а ты что не стреляешь?

– Боюсь лошадь зацепить. Я лучше по воронке. Она подальше и в стороне!

– Твою мать! – воскликнул сержант и короткой перебежкой рванул вперед и влево.

Второй номер пулеметного расчета Ярошик крикнул:

– Витёк! Сержанта не зацепи!

– Вижу! – сквозь стиснутые зубы проговорил Черкаш и резко повернул ствол пулемета к телеге, где всё это время стонал раненый. Вот он пошевелился за спицами деревянного колеса, и, недолго думая, Витёк послал туда пару коротких очередей. Полетели деревянные щепки от обоих задних колес, и раненый затих окончательно, а телега чуть покосилась. Из четырех мародеров теперь в живых остались двое. Тот, который за телегой, за мешком картофеля, и второй, который спрятался в воронке.

Ефрейтор крикнул Черкашину.

– Витек, не стреляй по колесам! Ты же их все расшибешь! Прижми лучше того, кто в воронке!

Это было сказано вовремя!

Петро, набравшись храбрости, высунулся из воронки и поспешно выстрелил из своей польской винтовки м-1929, полного аналога немецкой Kar-98k. Выстрелил неплохо. Обходивший телегу сержант услышал, как возле его уха просвистела пуля. Он упал, но с «боевого курса» не свернул, прицелился и стал стрелять по видневшимся ногам того, кто лежал за телегой. Дело в том, что между сержантом и Анджеем находилась перевернутая полевая кухня. Прямо возле телеги. Она-то и закрывала обзор. Сержанту от поляка. Поляку от сержанта. Но ноги-то торчали!

Тут раздались выстрелы из СВТ, у Петро прямо по краю воронки ударили два фонтанчика от пуль, и он шустро нырнул на дно ямы.

Бой поляками был заведомо проигран. Они были прижаты огнем русских и не имели возможности прикрывать друг друга и свои фланги. Они это поняли сразу. Анджей вскрикнул, что-то ему обожгло ногу. Он инстинктивно её поджал и понял, что это была всего лишь небольшая царапина от пули. И эта боль вдруг придала ему сил и смелости, чтобы рвануть к обгоревшему грузовику, спрятаться за ним и под его прикрытием бежать дальше, пока его не обошли с другой стороны.

Тут же следом раздалась пулеметная очередь, но на этот раз Анджея что-то ударило по голове, и он упал носом в землю. Чуть поодаль, кувыркаясь, шлепнулся его обрез.

– Еще один! – с каким-то зловещим наслаждением проговорил Черкаш, и, выждав несколько секунд, перевел огонь с неподвижно лежащего мародера с окровавленной головой на край воронки.

Петро еще раз высунулся и увидел, что Анджей лежит весь в крови. Дальше игра не имела смысла, и он по-русски крикнул:

– Русские! Я сдаюсь!

Сержант скомандовал:

– Прекратить огонь! – и обращаясь к поляку крикнул: – Эй, ты, давай выходи с поднятыми руками!

Тот демонстративно вышвырнул из воронки свою винтовку, а потом медленно показал поднятые руки, и потихоньку вылез из воронки.

Глава 23. 22 июня 1941 г. Пленные поляки

Сержант подошел к выкарабкавшемуся из воронки мародеру, и, наставив винтовку, сказал:

– Только без фокусов. Пальну сразу!

– Сдаюсь! Я же сказал – сдаюсь! – изображая испуг, сказал пленный.

Тут подошел ефрейтор Подкорытов, держа в руках брезентовый ремень, срезанный с одной из противогазных сумок, которые кругом валялись в изобилии.

– А ну давай руки, буржуй недобитый!

Поляк покорно протянул руки, и ефрейтор старательно стал их связывать, как умел.

Тут появился Черкашин, держа пулемет, как длинный узкий портфель на сложенном оружейном ремне. Посмотрел, как ефрейтор обвязывает руки пленному и дал ценный совет:

– Его обшарить не забудьте, а то вдруг у него ножик. Ремешок враз порежет и сбежит!

– Не сбежит! – Подкорытов уже обыскивал пленного, вытаскивая из карманов спички, курево, какие-то бумаги. С ремня снял два патронных подсумка. Один был наполовину пуст.

– Фотографию не забирайте! Это все, что у меня осталось от семьи!

Ефрейтор отдал изъятое сержанту, тот посмотрел фотографический снимок. Там модно одетый Петро важно сидел с пухленькой молоденькой барышней и семилетним плаксивым мальчонкой.

– Не боись. Все твои документы и бумаги отдам начальству. А оно уже решит, возвертать их тебе или нет!

– Зачем вы нас задержали и стреляли в нас? Мы же вам ничего плохого не сделали!

На что сержант спокойно ответил: