Дождавшись прекращения возмущенных перешептываний, продолжаю зачитывать доклады осведомителей:
– Также предельно снижен уровень боевой работы. Соединение официально меняет приоритеты, вместо зачистки крейсера – освоение уже занятого объема и максимизация уровня комфорта экипажа…
Ник, уже закончивший перекус и нежно вытиравший лицо своей подруги влажными гигиеническими салфетками, негромко буркнул:
– Это многим придется по вкусу. Люди устали. Загнал ты нас, командир…
Я недоуменно вскинул брови:
– В смысле? Крейсер в гравитационном колодце! Мы же валимся на планету! Неужели это кому-то непонятно?!
– Ну… вроде как валимся… А может, и нет… Народ этого не видит, да и слухи ходят всякие. А вот подыхать, причем болезненно, приходится ежедневно…
Поддерживая Ника, отозвался Балтика. После целительной ингаляции лейтенанта перестал бить мелкий озноб и болезненная муть пропала из единственного глаза.
– Командир… Ты же еще неделю назад объявил о выходе реактора на пятнадцать процентов мощности. Этого вполне достаточно для коррекции орбиты. Бойцы бузят и думают нехорошее…
Я вопросительно обвел взглядом присутствующих. Реально не понимают?!
– Дать импульс на маршевый движок? Холодный запуск, после тяжелого боя и десятков лет простоя? Не зная состояния прочности корпуса, не проведя ТО и регламентные работы? Вы что – хотите подарить планете новый астероидный пояс? Да с вероятностью в две девятки нас размажет по этой самой орбите!
А ведь народ реально не понимал. Бойцы отводили глаза, изучали шевелящийся мох и понуро молчали… Устали? Потеряли веру? Надоели ежедневная боль и регулярная смерть?
Имплант негромко пискнул, привлекая внимание и выводя подсказку.
Я скривился. «Б+», ага… Курортная планета класса Эдем, «все включено», в том числе – массаж и сексуальные партнеры идеальной совместимости. Да я ж, блин – не против, у самого нервы стонут от нагрузки…
Мир вздрогнул и полыхнул алым!
Имплант, БКС, чудом сохранившиеся лампы оповещения – все это заорало многочисленными ревунами и замигало красными огнями тревог.
Палуба под ногами лягнулась, ощутимый груз навалился на плечи.
БКС зашелестел сервоприводами, компенсируя изменившийся вектор притяжения. Грозный рокот и мелкая дрожь вибрации пронеслись по кораблю.
Ник вскинул перед собой ладони, словно отгораживаясь от происходящего:
– Пашка, не надо, зачем?! Мы и так тебе верим!
Сброшенный на палубу Балтика с трудом поднимался на колени. Рука в грязной перчатке из серого кевлара – зажимала вновь открывшуюся рану на боку. Густая, черная от избытка наномассы кровь толчками пробивалась сквозь пальцы.
– Командир, заглуши двигатель! Реально ведь – порвет каркас!
Двигатель?
Напрягаю все органы чувств, вычленяя из окружающего мира несвойственные мертвому кораблю признаки.
Сила тяжести – вниз и вправо – уходим от планеты. Первичный толчок в ноги – вспышка реактивного факела. Гаснущая вибрация – выход на стабильный режим. Ход самый малый, маневровый – девять процентов забора мощности у реактора.
Совсем недалеко от нас – буквально в полусотне палуб от долгого сна очнулась маршевая установка крейсера.
Вытираю выступивший на лбу холодный пот и беспомощно пялюсь на отключенный капитанский интерфейс.
«Миелафон», сука! Ты мне еще за Севастополь ответишь!
Народ вокруг тревожно бузит, синхронно требуя заглушить движок.
– Да не я это! Сдурели, что ли?!
Бойцы ошарашенно замолчали, непонимающе смотря друг на друга. С потолка грязным дождем сыпался мусор, со стен клочьями сползали разноцветные пласты мха. Корабль дрожал, словно наадреналиненный волк перед схваткой.
– Ну а кто тогда?!