Лекарь

Танцевальная чума! Это название поветрию присвоил сам Парацельс. До этого её вспышки назывались по-гречески «хорея» – пляска. Или пляска святого Витта, или святого Иоанна, покровителя танцоров. О ней уже не было слышно лет пятьдесят, но она не исчезла, а только притаилась, ожидая своего часа сплясать.

– Ваша светлость! У меня идея как снять осаду без увеличения контрибуции и удалить из города и окрестностей все воюющие войска.

***

Пятый день после нашего разговора с графиней

Мы с полковником наблюдаем за процессией из сотен танцующих вокруг стен крепости горожан разных сословий и разных возрастов. По моему совету наши барабанщики построены в шеренгу и выбивают дробь со всей мочи, стараясь нарушить ритм мистической пляски. Банда капитана Мародёра вместе с поникшими датчанами покинула город три дня назад.

– Танцуют?

– Танцуют, ваше превосходительство!

– И вот так уже четыре дня?

– Так точно, герр полковник!

– Говорите Парацельс?

– Так точно! Эта эпидемия названа «танцующей чумой» и описана Теофрастом Бомбастом фон Гогенгеймом по прозвищу Парацельс, выдающимся швейцарским врачом.

– Вы никак не можете помочь?

– Пытаюсь, но пока не выходит.

Сзади раздался всхлип, потом ликующий вопль и за ним топот. Это один из моих ветеранов помчался к городу и слился в одном танце с одержимыми. Для меня это стало неожиданностью.

– Волею фельдмаршала мы снимаемся. Господин лекарь, я вам благодарен. Вы спасли мой полк и мою репутацию. Отправив ко мне со всей срочностью своего цирюльника с предупреждением о грядущем поветрии, вы выполнили свой долг как нельзя лучше. Я тут же информировал штаб и получил приказ прервать осаду, и скорым шагом убыть на север. Чёрт с ней, с контрибуцией. Нет времени торговаться о её увеличении. Слава Богу, полк вернулся под сень императорского довольствия как маршевое соединение. Интендантский обоз послан и встретит нас в дороге. Мы выдвигаемся, а вы остаётесь помочь этим бедолагам. Когда поветрие кончится, вытребуете с них и доставите в отряд пять тысяч гульденов, задокументированных в предварительном соглашении о снятии осады. Кстати, вы всё это время были среди горожан. Как вам удалось не заразиться?

– Всё просто, герр полковник. Я никогда не умел танцевать.

– Счастливо оставаться, господин лекарь.

***

Вечером мы сидели в покоях у графини и наслаждались мозельским из припрятанных, как последнее достояние, серебряных кубков. Фрау посетовала, что и они отправятся со мной в полк в качестве части контрибуции. Но это наименьшее из бед. Я позволил себе поинтересоваться:

– Скажите, ваша светлость, как вам удалось подвигнуть на это танцевальное мероприятие такую толпу народа? По моим подсчётам танцующих были сотни.

– Полноте, мой мальчик, это было нетрудно. Люди соскучились по развлечениям. Я в вас разочарована, ожидала, что вы-то уж точно заметите, но толпа всегда выглядит одинаково. В танце вокруг крепости каждый раз участвовала только часть «одержимых». На самом же деле, группы танцующих сменялись, позволяя друг другу отдых и, в то же время, создавая видимость непрерывного танца. Отдыхающие прятались в кустах со стороны обратной воротам. А как вам удалось застращать самого капитана Мародёра, да так, что он за космы тащил из города своих наёмников?

– О, это была операция во всех смыслах этого слова. Но рассказ не для ваших вельможных ушей.

– Оставьте, доктор, я дама с опытом. Вы не поверите, но роды служанки Гризельды принимала я. И не только её.