Лекарь. Ученик Авиценны

В Бакингеме Цирюльник показал ему, как вырывать зубы — им повезло заполучить гуртовщика, у которого был полон рот гнилых зубов. Пациент по толщине не уступал Цирюльнику, но он выпучивал глаза, громко стонал и даже вопил, как баба. На середине лечения он передумал.

— Стойте, стойте, стойте! Отпустите меня! — прошепелявил он окровавленными губами, но зуб надо было удалять, тут и вопроса даже не было, а потому они вдвоем налегли на него. Это был отличный урок.

В Клейверинге Цирюльник арендовал на один день кузницу, и Роб учился изготавливать железные ланцеты и острые иглы. Это задание ему потом пришлось повторять несколько лет в десятке с лишним кузниц по всей Англии, пока учитель не уверился в том, что он может делать это как положено. А в Клейверинге он забраковал почти все сделанное мальчиком, однако нехотя позволил тому забрать маленький обоюдоострый ланцет — первый инструмент в собственном хирургическом наборе Роба. Это был знаменательный день. Они закончили объезжать Срединную Англию и держали теперь путь на Болота [36]. Цирюльник объяснял по пути, какие вены надо вскрывать, чтобы пустить кровь, что вызвало у Роба неприятные воспоминания о последних днях жизни отца.

Иной раз он невольно вспоминал отца, ведь и его собственный голос все больше походил на отцовский, тембр становился ниже, а на теле начинали пробиваться волосы. Он знал, что эта первая поросль с годами станет гуще: помогая Цирюльнику, Роб уже неплохо познакомился с мужским телом, не покрытым одеждой. Женщины представляли для него куда большую загадку: при лечении женщин Цирюльник пользовался куклой с пышными формами и загадочной улыбкой, которой дал имя Тельма. Вот на ее обнаженном глиняном теле женщины целомудренно показывали, что и где болит у них самих; все это позволяло избежать непосредственного осмотра. Роб по-прежнему чувствовал себя скованно, когда приходилось вторгаться в личные дела пациентов, но к обычным расспросам о работе организма он вполне привык: «Когда у вас последний раз был стул, мастер? Когда у вас начнутся ежемесячные истечения, мистрис?»

По предложению Цирюльника Роб брал руки каждого пациента, который оказывался за занавесом, в свои.

— Что ты чувствуешь, когда их пальцы оказываются в твоих руках? — спросил его Цирюльник однажды. Они были тогда в Тисбери, и Роб разбирал помост.

— Иногда вообще ничего не чувствую.

Цирюльник кивнул. Взял у Роба одну скамью, уложил в фургон и вернулся нахмуренный.

— Значит, иногда ты... что-товсе-таки чувствуешь?

Роб молча кивнул.

— И что же ты чувствуешь? — В голосе хозяина послышалось раздражение. — Что именноты чувствуешь, парень?

Но он не мог сказать определенно, не умел описать это словами. Он интуитивно ощущал жизненную силу того или иного человека, будто заглядывал в темные колодцы и чуял, много ли еще жизни остается в каждом.

Цирюльник же принял его молчание за доказательство того, что Робу все это только казалось.

— Не вернуться ли нам в Герефорд? Посмотрим, а вдруг тот старик живет себе поживает, — лукаво сказал он.

Роб согласился, и это вызвало у Цирюльника вспышку раздражения.

— Мы не можем ехать назад, болван! — воскликнул он. — Ведь если он и вправду умер, нам что — самим совать голову в петлю?

Хозяин и дальше насмехался над «даром», часто и громко. Но когда Роб стал забывать взять за руки очередного пациента, он тут же приказал ему поступать, как прежде.

— А почему бы и нет? Разве я не деловой человек, разве я забываю об осмотрительности в делах? И разве такая блажь стоит нам хоть сколько-нибудь?

В Питерборо, которое всего несколько миль — и целая жизнь — отделяли от аббатства, откуда он убежал еще мальчишкой, Цирюльник провел один в трактире весь долгий и дождливый августовский вечер, целеустремленно и неспешно потягивая крепкие напитки.

К полуночи пришел ученик, заждавшийся учителя. Тот уже выходил из трактира, сильно пошатываясь. Роб встретил его и поддерживал на всем пути в лагерь.

— Пожалуйста, — прошептал Цирюльник со страхом в голосе.

Роб очень удивился, когда подвыпивший хозяин поднял обе руки, потом протянул их перед собой.

— Ах, ради Бога, пожалуйста, — повторил Цирюльник.

Наконец Роб понял, чего он хочет. Взял Цирюльника за руки и заглянул ему в глаза. Через мгновение Роб кивнул.

Цирюльник повалился на свою постель. Рыгнул, повернулся на бок и уснул сном праведника.

10 На севере Англии

В том году Цирюльник не успел добраться в Эксмут до наступления зимы: они выехали в обратный путь слишком поздно, и осенний листопад застал их в селении Гейт-Фулфорд на Йоркском нагорье. Вересковые пустоши были густо покрыты травами и цветами, и холодный ветерок был насыщен их густым пряным запахом. Роб с Цирюльником следовали за Полярной звездой, останавливались по пути в деревнях и неплохо зарабатывали, а их повозка катила по бесконечному ковру пурпурного вереска, пока они не прибыли в город Карлайл.