Лекарь-воин, или одна душа, два тела (СИ)

Мы медленно, оглядываясь по сторонам, приблизились непосредственно к краю глубокого рва. Отец Павел зычно прокричал, назвав свое имя. Над зубцом правой надвратной башни осторожно приподнялась голова человека в черной скуфье. Традиционный вопрос: кто такие? И зачем пожаловали? Отец Павел спокойно ответил, что привез к отцу Ионе нового воспитанника. Нам велели ждать. Наверное, часовой побежал докладывать начальству о нашем прибытии. Меня все время не покидало чувство, что за нами внимательно наблюдают. Скорей всего так и было, не зря же на башнях сидят люди, служба у них такая.

Через некоторое время осторожно, мало-помалу, начал опускаться пролет моста. Я ожидал услышать противный скрип и лязг, но ничего подобного, тихо. Когда толстое полотно моста улеглось на опору, открылись ворота, их толкали по два человека каждую створку. Я оказался прав: ворота тяжелые и толстые, явно из дубовых бревен, усиленных кованными деталями с мощными заклепками. Красивое, впечатляющее изделие. А с другими, более легкими по конструкции воротами, монастырю явно не выжить, не воспрепятствовать эффективно наступательной мощи неприятеля и разных лихих людишек, не выдержать длительную осаду врага.

Взяв под уздцы лошадь, отец Павел повел ее к воротам, а я пристроился позади телеги — честно говоря, боялся свалиться в воду. Бульк и нет мальчонки, некому постигать мудреные науки. Оно мне надо? Я страстно желаю постичь неведомые мне, профессору, до сих пор знания, освоить новый для меня образ жизни, интегрироваться в новый мир.

Вначале мы попали в своеобразный тоннель, длиной метров в десять. Вверху, примерно на высоте стен, я с трудом разглядел бойницы. По всей видимости, неприятель, ценой неимоверных усилий — а по-другому никак — сломавший ворота, должен был попасть под перекрестный огонь с двух сторон. Не завидую я врагу, в тоннеле укрыться негде, везде настигнет меткая монашеская стрела, направляемая в сердце неприятеля рукой Бога или меткое копье с закаленным наконечником. А возможно на головы захватчиков сверху изольется разогретая смола или кипящее масло, а то и простой кипяток — итог предрешен практически в любом случае. Пройдя половину пути мы уперлись в решетку, каких я еще не видел, хотя посетил множество музеев и древних замков по всему миру в прошлой моей жизни. Толщина квадратных прутьев внушительная, где-то сантиметров пять, такие не сломаешь. Отец Павел спокойно и уверенно подошел к решетке, представ перед охранниками. Молодой монах с серьезным выражением лица внимательно посмотрел на священника и только убедившись, что перед ним отец Павел, подал команду на поднятие решетки.

Преодолев очередной заградительный рубеж, мы попали на широченную улицу, метров двадцать точно. Улица была окружена стенами с зубцами, но высота их — не очень, метров пять-семь, не больше. Странный монастырь. Мало того, что внешние стены неприступные, так еще и внутренние стены приличной высоты. Такие, казалось бы, невысокие стены, штурмовать проблематично, они совершенно гладкие. Выложены из дикого камня, но таким образом, что ухватиться не за что — большие умельцы их возводили, молодцы. Судя по всем фортификационным сооружениям монастыря, в этих краях хорошо развиты различные ремесла и каменных дел мастера достигли высокого уровня развития.

Продвигаясь вперед, я обратил внимание, что по обе стороны есть крепкие ворота, в которых легко разъедутся две телеги и, что удивительно, на каждые ворота нанесен номер арабскими цифрами. Странно. Что бы это могло значить?

Отец Павел знал куда идет и уверенно шел вперед. Вот мы миновали церкви и колокольни. Они, по моему мнению, находились точно в центре монастыря. Поскольку двигались мы не быстро, я успел бегло рассмотреть эти величественные строения. Нашел сходство с церквями, которые я видел и посещал с экскурсиями в моем времени. А вот прихожан или монахов, снующих на ступенях храмов, не заметил — значит, так надо.

Остановились перед воротами без номера. Тук-тук-тук — отец Павел постучал в них специальным деревянным молотком. Буквально через минуту ворота с хорошо смазанными петлями беззвучно отворились, нас встретил высокий широкоплечий монах, лет тридцати, с колючим взглядом карих очей. Узнав отца Павла, взгляд монаха мгновенно поменялся с настороженного на приветливый, на лице даже отобразилось что-то, наподобие улыбки. Правда, рассмотреть улыбку тяжело — черная бородища у монаха почти до пупа.

— По здоровью путники, проходи, брат Павел, — сделал приглашающий жест монах, — отец Иона извещен о твоем приезде. — Животиной и поклажей вашей братья озаботятся. Доехали хорошо, не встречали в пути лиходеев?

— И тебе здравствовать отец Григорий, — ответил отец Павел. — Дорога, сам знаешь дальняя, но прошла, слава Богу, спокойно. А встречались нам по пути только птицы щебечущие, услаждавшие наш слух, да ручьи журчащие, не позволявшие нам маяться от жажды. Сны наши под присмотром Господа всевидящего и небесных светил любопытных были безмятежными и безгрешными, как у всякого честного люда. Спасибо тебе за заботу.