Лекарь-возлюбленный

В ловушке своей призрачный власти над безвольным посланником. 

Сейчас Ван Лин принадлежал только ей. Ни Айми, ни другим вздыхающим по нему девушкам, слушающих рассказы сароен с открытыми ртами. Сейчас он был только ее. 

Пальцы дрожали от волнения и страха, когда Катарина протягивала руки, чтобы снять с его волос длинную ленту и простую деревянную шпильку.

Его волосы тут же разлились черным шелковым озером. Гладкие блестящие пряди рассыпались по плечам и спине, скользнули кончиками до поясницы с двумя соблазнительными ямочками. 

Катарина до сих пор дрожала и не могла совладать с тем притяжением, которое от него исходило. Каждая клеточка его тела словно манила ее, взывала, ждала ее ласк и прикосновений. 

Его кожа была немного светлее согретой солнцем кожи жителей крепости и все же темнее ее собственной. Несколько длинных шрамов расчерчивали тело выпуклыми линиями. Но от этого Ван Лин выглядел еще мужественнее в ее глазах. 

Его веки дрожали, а черные прямые и короткие ресницы напоминали стрелы, готовые вот-вот сорваться с туго натянутой тетивы.

С огромным трудом Катарине удалось задавить желание скинуть ханьфу и прижаться к нему, но всему остальному противиться она не могла. 

Перед глазами вспыхнуло видение его крепкой груди и самых широких плеч, какие она только видела. Коричневые монетки сосков и легкая, едва заметная поросль волос на груди, которая маняще убегала вниз, туда, где Катарина не могла ее разглядеть. Она проклинала демоново ханьфу, приросшее к его телу, словно доспехи. 

Какой-то частью разума она понимала, что он делал что-то странное, когда прижимал ее ладонь к груди и тянул по животу. Осознавала, что мужчины так себя не ведут друг с другом. Но противиться этому было все равно, что добровольно вырвать свое сердце. Она с упоением прикасалась к нему, по крупицам воруя и собирая ощущение его пылающей кожи. 

И вот сейчас… он был в ее власти. Она могла сделать то, что станет самым большим ее секретом, наравне с ее полом. То, что будет согревать ее ночами. То, о чем она будет думать каждый свободный фэнь своего времени. 

Осторожно ослабив пояс, Катарина медленно приспустила халат с плеч. Она боялась сделать лишнее движение, потревожить вызванный зельем сон, выдать себя. И в то же время желала, чтобы он открыл глаза и узнал ее секрет. 

Это было неправильно. Но помечтать она ведь могла? 

Стащив с себя слои одежды, Катарина позволила им свободно ровиснуть на поясе. На ней не осталось ничего, кроме мучительно тугой повязки, почти слившейся с кожей и ставшей за многие годы такой привычной броней. 

Снять ленты она не решилась. Но вместо этого сделала то, что не должна была делать… но чего так отчаянно хотелось с того момента, как ее взгляд попал в плен каре-черных глаз королевского посланника. 

Склонившись над Ван Лином, она ласково убрала с его лица чернильную прядь волос, а потом коснулась губами его плеча. 

Вдохнув запах его кожи, Катарина прикрыла глаза от блаженства, но тут же распахнула их, чтобы не упустить ни малейшей подробности его лица и тела. От кожи Ван Лина исходило возбуждающее тепло. Катарина почувствовала почти болезненную дрожь. Она нуждалась в нем. 

Никогда и ни в ком Катарина не нуждалась. Люди были для нее опасностью. Все. Посланник же был самым опасным. 

Но справиться с собой Катарина не могла. За те несколько дней, что он здесь находился, она ощутила все женское, что в ней было. Все, что она считала мертвым. Все, что сознательно уничтожала в себе, свыкнувшись с мыслью, что проживет жизнь мужчиной. 

Еще хуже всего было то, что она полностью утратила разум, превратившись в оголенный комок желаний. Жажды… 

Она жаждала королевского посланника. Жаждала завладеть господином Ваном. Стать его частью. И отдать всю себя ему. 

Решившись, Катарина осторожно опустилась на узкую кровать, устраиваясь сбоку от Ван Лина. Ее грудь и живот коснулись его руки и бедра, заставив протяжно застонать от мучительного и терпко-сладкого наслаждения. 

Сейчас она могла нарушить все запреты. И Катарина сделала это… 

Чтобы не задеть раны Ван Лина она осторожно положила руку на его спину, прошлась кончиками пальцев по гладкой и горячей коже, вдохнула аромат волос. 

О, боги… Они сотворили совершенного мужчину. Идеального… для нее. Такого, что ей держать себя в узде стало невозможно. 

Распластав пальцы на его спине, Катарина прижала ладонь, стремясь оставить невидимые отпечатки на его коже. Те, которые будут гореть, когда он решит принять предложение Айми или любой другой женщины, которая наверняка постарается завладеть его вниманием, а после и сердцем. 

Катарина гладила его лопатки, длинное русло позвоночника и сильные плечи. Литые мышцы ощущались неудержимой силой. Она вдыхала его запах и, совсем потеряв голову, закинула ногу на его бедра, завладевая им хотя бы на эти краткие мгновения. Она хотела быть единоличной его владелицей. Хозяйкой. Госпожой. 

Боги, пощадите ее… Это невыносимо… Быть так близко к нему. И в то же время дальше всех в этой крепости. 

Она делала то, за что господин Ван наверняка ее возненавидит. И за что она сама себя однажды проклянет.