Лекарь. Второй пояс

Я кивнул, принимая ответ, но не особо в него веря. Домар должен был знать больше и наверняка снял ограничения с цепочки с запасом. Как раз на эти два месяца. Или…

Я впервые задумался об этом. Или же Домар не подозревал, что мы сильно задержимся и, как и я во время перехода Врат, ошибся? Впрочем, неважно. Поняв, что молчание затянулось, а я всё это время глазею на Аймара, спросил:

– Он уже поглощает Сердце? Или оно уцелеет?

Зотар покачал головой:

– Нет. Это только Сердце Силы со временем наполнится, а Сердце Стихии исчезнет окончательно. И даже спустя десятки лет вряд ли появится вновь в этом самом месте. Никто не знает что нужно, чтобы зародилось Сердце Стихии. Вернее знают, что нужна сама стихия. Но, – Зотар обвёл рукой камни вокруг, – я бы и сам никогда не подумал, что подземная пещера создаст Сердце Воздуха. Земли? Да. Может быть даже воды, будь здесь подземная река. Но воздуха?

Помедлив, я спросил:

– Ты в Сердце что-то видишь? У тебя же воздух.

– Нет, не вижу, – Зотар вздохнул. – Нужно быть ближе, лучше даже касаться, хотя не все на это решаются.

Я оглядел висящий шар. Коснуться его у Аймара вряд ли выйдет. Если только он не использует технику движения. Но это ведь мгновение, а не месяц.

– Тогда чего он ждёт?

– Залечивает раны, восстанавливает силы, готовится… – Зотар покосился на меня, неуверенно продолжил: – Мне дед всегда говорил, что наилучший результат даёт медитация в спокойном состоянии, когда тебя не тревожат заботы и беды. Что идущий должен быть сосредоточен только на одном. На пути к Небу.

Я вновь пожал плечами и честно признался:

– По-настоящему я учился всего полгода. Всё остальное время у меня либо не было учителя, либо не находилось и свободной минуты, чтобы думать о пути к Небу. Мне нужно было становиться сильным, чтобы выжить.

Замолчав, я признался себе, что на моём пути все же встречались такие люди, которые могли бы научить меня очень и очень многому. Люди и… духи, в сравнении со знаниями которых все познания современных идущих, как знания лягушки о мире перед птицей, что обозревает этот мир с высоты полёта. Но не сложилось.

Кто-то скрывал знания. Кто-то не мог учить. А кто-то не хотел сам и не желал, чтобы я даже сумел найти учителя. Ничем иным я ограничения собрата Клатира назвать не могу. К чему было ограничивать меня временем? Я не увидел Первого пояса, не прочёл его книг и не услышал мудрости тех, кто жил в нём.

Как ни удивительно, но в Ясене Первого уходящие из него оставляли только многословные трактаты о сущности силы, стихий и Неба. И полезного в них нашлось не больше, чем в трактате, который мне достался от комтура Пратия. Пустопорожние рассуждения, в которых не было и намёка на суть стихий или рассказ Зотара. Или же я не видел этих намёков. Отстранившись от рассуждений и старых обид, я продолжил вслушиваться в слова Зотара:

– …потому он и взял с собой отряд. Путь Возвышения Мастера гораздо опасней, чем у Воина. Если прерванная медитация у Воина ничего не значит, то прервать Мастера, когда он погружен в тайны стихии, означает навредить ему. Стихия не терпит пренебрежения собой. Множество сильных Мастеров получали травмы, когда враги срывали их медитации. Даже громкий звук может заставить стихию разрушить меридианы.

С каждым новым словом Зотара я всё сильней и сильней прищуривался, пытаясь скрыть досаду и одновременно восторг. Вот значит, как всё обстоит. Мог бы и сам немного обдумать случившееся с мной, когда я решил, что Гнилому Лосю нет до меня дела. Вопрос в другом.

Тогда я и впрямь полностью сосредоточился на стихии. Даже не столько своей, сколько на чужой. Но неужели такая малость, как несколько десятков нитей стихии, которыми я управлял, действительно причина моего состояния? Неужели и впрямь стихия с такой силой ответила на то, что я остановил её познание на половине пути? Что-то сомнительно. Ведь не Сердце же стихии я познавал, а крошечную часть чужой силы. Может так неудачно сложилась моя медитация и удар умения Лося? Одно подтолкнуло другое, усилив друг друга?

По пещере разнёсся громкий крик:

– Эй, собратья! Горячая похлёбка с рёбрышками Медвежьей Обезьяны и корнями лотоса готова!

Пинь тут же вызверился на крикуна:

– Не смей орать. Когда господин погрузится в созерцание Сердца Стихии, ты тоже будешь так драть горло? Может мне лучше укоротить тебе язык заранее?

Кирт подскочил со своего места и шагнул вперёд, заслоняя провинившегося повара:

– Брат Пинь, прости глупца. Конечно, это не повторится.

Несколько вдохов два стражника-командира словно боролись взглядами, затем одновременно отвернулись и шагнули в стороны. Повар повторил, но уже гораздо тише, криво улыбаясь:

– Собратья-лесники, подходи за горячей похлёбкой. Вы и так вечно в походах грызёте сушёное мясо и орехи. Позвольте позаботиться о вас.